Юлий Дунский: Экипаж

Вошла с кухни Анна Максимовна со стаканом морковного сока в руках.

— О чем беседовали? — спросила она с беспокойством.

— Так… О жизни вообще. — Наташа встала. — Я пошла учиться.

Она взяла книгу, заложенную тетрадкой, и ушла к себе в комнату. Анна Максимовна поставила морковный сок перед мужем.

— А ну его к лешему, — взмолился Тимченко.

— Надо. Это сплошной каротин. Очень хорошо для глаз… Ведь знаешь.

— Каротин, карантин, — пробормотал Андрей Васильевич, но сок выпил. А жена уже достала из-под журнального столика прибор, которым измеряют давление, и стала оборачивать руку мужа повязкой.

— Зачем? — вяло протестовал Тимченко. — Это-то зачем?.. Только смотреть мешаешь… Ну, сколько там настукало?

Жена улыбнулась: знала, что обязательно спросит.

— Идеально. Сто двадцать на восемьдесят… Вот тебе Распутин, «Живи и помни». Это надо прочесть. Я очками заложила, где начинается.

В спальне у Тимченко стояли рядышком две солидные, отсвечивающие полировкой кровати. Андрей Васильевич закрыл однотомник Распутина и потушил ночник.

— Андрюша, — сказала вдруг жена. Оказывается, она не спала — просто лежала с закрытыми глазами. — Тебе Наталья что-нибудь говорила?

— Вроде нет… А что? — встрепенулся Тимченко.

— Наверное, лучше, чтоб она сама сказала… Но все равно… Только отнесись спокойно. Она у нас беременна.

Тимченко сел на постели, зажег свет.

— Постой, это ерунда какая-то получается… Я ее сегодня, буквально сегодня спросил: замуж не вышла? Она говорит: пока не собираюсь… Весело так говорила!

Жена только вздохнула. Андрей Васильевич понял, что сказал глупость.

— А кто… этот?

— Какой-то Костя. Она говорит, он у нас бывал… Я что-то не помню.

Тимченко встал и, как был в трусах, вышел из комнаты.

— Ты куда?.. Ее нету.

Он не ответил. Хлопнула входная дверь.

…Когда он вернулся и сел на кровать, жена не выдержала, спросила:

— Куда ходил?

— Я ей сабо привез, на день рождения.

— Ну?

— Ну, пошел и в мусоропровод кинул!..

— Ты мог простудиться.

Они помолчали.

— Как тебе не стыдно? Чего ты злишься? — не очень уверенно сказала Анна Максимовна. — Надо радоваться!

— Чему? Чему радоваться?

— Тому, что Наталья разумная девка. Не стала ничего делать, хочет рожать… Что будет внук… Что мы с тобой еще не старые — неужели не вырастим? Деньги есть, дача есть… Ну, чего ты молчишь?

— Радуюсь.

Низко над водой шел вертолет. Из воды торчали верхушки деревьев, телеграфные столбы, а кое-где и крыши домов. Половодье. «Ми-4» летел неторопливо, отражаясь в спокойной воде.

В кабине сидели Валентин Ненароков, медсестра в белом халате и второй пилот. Второй внимательно следил за землей, а Ненароков, сидя за штурвалом, рассказывал медсестре:

— Я с ним специально в Москву заезжал после отпуска. Хотели к логопеду попасть, да не успели.

— Неужели так сильно заикается? — спросила сестра сочувственно.

— Сильно… Но он хитрый, придумал выход. Слово целиком сказать трудно, так он говорит кусочек. Вместо «хочу» — «чу», вместо «хорошо» — «шо», вместо «вкусно» — «ку». В общем, целый язык сочинил.

— Интересно, — сказал второй, продолжая наблюдать за землей.

— И я с ним так же разговариваю, — рассказывал Ненароков. — Вроде балуюсь, а ему так легче, веселей. Он меньше стесняется… А вот жена наоборот. Кричит на него, требует, чтоб говорил правильно. А он только больше заикается…

— Твоя Аля вообще язва хорошая, — заметил второй.

Ненароков не обиделся, но огорчился:

— Это ты зря… Просто у нее нервы.

— И у тебя нервы, и у меня нервы, но мы ж на людей не кидаемся.

— Знаешь что, Серега… — начал Ненароков сердито, но тут второй пилот перебил его:

— Вижу людей.

И правда, впереди, на крыше затопленного дома, махал белой рубахой человек. Рядом сидел другой, поменьше, наверно ребенок. А на плоской крыше пристройки стоял зеркальный шкаф…

В маленькой московской квартире играл магнитофон. Под его музыку танцевала пара: молодой человек в джинсах и девушка — по виду десятиклассница. Еще один паренек сидел в углу, листая книгу.

Приоткрылась дверь, и пожилая женщина, наверно соседка, сказала:

— Костя, к тебе.

В комнату вошел Тимченко. Не здороваясь, он сказал парню с книгой:

— Выйди на минутку. — А девушке велел: — Ты останься. Тебе полезно будет послушать.

Костя посмотрел на него с удивлением и тревогой.

— Что ж ты наделал? — спросил Андрей Васильевич, перекрывая голосом музыку. — Наташка беременна, а ты в кусты?