Александр Удалов - Чаша терпения

Но с особым чувством, всегда щемившим сердце, слушал Курбан звон караванного колокола вдали, в звуках которого слышался ему и чей-то тихий предсмертный стон, и первый требовательный крик новорожденного ребенка, и чья-то счастливая песня любви, и чьи-то слезы; слышался в этих звуках и гул далекого ветра, незнакомых морей, и тихий сиротливый шепот одинокого кустика горькой полыни, и шум больших городов…

Много, ой как много отзвуков жизни приносил Курбану звон караванного колокола!

Любил кузнец, когда в самый нестерпимый зной или в осеннюю дождливую пору у порога кузницы, под ветхой кровлей, либо под тенистой шелковицей собирался народ — знакомый и незнакомый, и сама собой начиналась беседа.

Были среди этого народа разные люди — богатые, в шелковых полосатых халатах с тремя бельбагами разных цветов на поясе, в лакированных сапогах на высоких подбоях, в белоснежных чалмах из тончайшей кисеи, и были бедные, в домотканых бязевых рубахах, на которых уже негде было приладить заплатку, в таких же бязевых штанах, босые, голодные.

Бедным Курбан сочувствовал, богатых ненавидел. И чем старше он становился, тем это чувство — любовь к одним и ненависть к другим — все больше крепло.

За свою, теперь уже тридцатидвухлетнюю жизнь, много повидал Курбан разных людей, богатых и бедных, хитрых и простодушных, добрых и злых, научился понимать их с полуслова.

Босые, голодные люди, которых всегда осенью выгоняли со всех байских дворов, как скотину, и которые всегда в это время набивались к нему в кузницу, вызывали у Курбана чувство горечи и обиды за них, чувство мести и борьбы с теми, кто их поработил, лишил тепла, хлеба, счастья. Они, эти бедные обездоленные люди, заставляли его страдать.

Курбан рассказал Варламову, как Желтая птица устроил богатый улак для того, чтобы отомстить Юнусу за Тозагюль.

И отомстил.

Но у Курбана запеклась в сердце кровь. Он сел на коня и поехал в город, в Ташкент, чтобы найти и убить Желтую птицу.

Но в Ташкенте Курбан узнал, что Желтая птица уехал в Кибрай, на свою загородную дачу. Курбан помчался туда, но оказалось, что он не в Кибрае, а в Той-Тгобе.

Всю ночь Курбан скакал на своем коне то в одну сторону от Ташкента, то в другую, замучил коня, сам замучился, но Желтой птицы не нашел.

Потом Кузьма Захарыч отговорил его от этом глупости, сказал, что, кроме виселицы для себя и несчастья для семьи, он ничего не добьется.

— Не одного Низамхана, Желтую птицу, Курбан, надо уничтожить, a всех «Желтых птиц», всех хищников, — сказал тогда Кузьма Захарыч. — Понял ты? Всех. А прежде всего — самую большую птицу, двуглавую А вместе с ней и помещиков, и баев, и всех буржуев. Понял ты меня? Ты же кузнец. Должен понять. А?

Курбан понял и больше не стал гоняться за Желтой птицей.

Но тот, как говорили, не забыл обиды, нанесенной ему Юнусом, отдавшим красавицу дочь за простого кузнеца. Курбан рассказал Варламову, что одно время до него дошли слухи, будто Желтая птица не оставил своего желания овладеть Тозагюль — из-за любви ли, из-за мести ли, но хотел, как и Юнуса, заманить Курбана на улак, а Тозагюль тем временем украсть. Потом эти слухи затихли и неизвестно отчего, может, не было у Желтой птицы ничего подобного в голове, а может, на время отказался он от своей мести?

Курбан не знал. Но верил в эти слухи.

Прежде у него было много друзей — из Той-Тюбе, из Яркента, из Ореховки. Но самым близким другом была Надежда Сергеевна Малясова.

Теперь он узнал Варламова и не мог сравнить его ни с кем. Это был удивительный, совершенно особый, ни на кого не похожий человек, поразивший Курбана своим мужеством, храбростью, своей клятвой отдать жизнь за счастье бедных людей.

Много узнал и услышал Курбан от Варламова: о великом Ленине, о партии большевиков, которую создал Ленин и которая борется за то, чтобы свергнуть царизм, установить власть рабочих и крестьян, завоевать счастье для всех бедных людей — будь то узбек или русский, киргиз или татарин. Узнал Курбан, что эта партия есть не только в России, в Москве и Петербурге, она есть и здесь, в Туркестане, в Ташкенте и в Асхабаде, в Самарканде и в Красноводске.

— Партия Ленина опирается на рабочих, на беднейшее крестьянство, на народ, — говорил Варламов. — Но народ должен знать, что есть такая партия. О ее борьбе надо ему рассказывать.

Несколько человек, членов этой партии, были, как сказал Варламов, и среди восставших саперов.

— А ты? — спросил Курбан.

— Что?