Юрий Белов - Горькое вино Нисы [Повести]

— Ты зачем пришел? — я даже за рукав пыталась его удержать.

Сосед поднялся навстречу, лицо и глаза его источали раболепие, — и такая была у него про запас маска.

— Кто это? — Игорь повернулся ко мне, взгляд у него был тяжелый.

— Сосед, — поспешно объяснила я. — Анна Ефимовна умерла, в ее квартиру въехал.

— Разрешите представиться, — учтиво поклонился сосед. — Игнатий Ефремович.

— Брат, что ли? — не подавая руки, спросил Игорь.

— То есть?..

— Этой… Которая умерла…

— Ефим и Ефрем несколько разные имена, — продолжал улыбаться сосед, но на лице его зримо менялось выражение — становилось оно жестче, презрение проглянуло в каких-то черточках, ироничной стала улыбка. — Так что…

Но Игорь уже не слушал его.

— Надо поговорить, Вера.

Игнатий Ефремович, вскинув голову, пошел к двери. Крепкие его плечи и прямая спина не сутану просили, а мундир.

— А виски? — не зная что делать, напомнила я.

Он круто повернулся и произнес с укоризной:

— Ну, что вы, как можно… — и, явно нервничая, поклонился. — Желаю всего наилучшего.

Дверь он прикрыл осторожно, только замок щелкнул в тишине.

— Слушай, по какому праву…

— Хахаля завела? — озлобленно прервал меня Игорь. — На стариков потянуло? Или наследство богатое?

Честно говоря, глубоко-глубоко во мне жила надежда, что не может он вот так запросто порвать со мной, что я значу для него что-то. Отпуск не брала, в самую жару никуда не уезжала, думала: может вместе. Ждала его, только не такого. Мало ли от него натерпелась, и теперь еще пьяное его хамство сносить? Нет уж, дудки. Я дверь распахнула, сказала громко:

— Ну-ка, катись отсюда.

Он следом в прихожую вышел, но еще в кураже был, осадить меня хотел.

— Чего на весь дом кричишь? Закрой дверь.

— Убирайся. И дорогу сюда забудь.

— Не дури, Верка, закрой дверь. Давай выясним…

— Нечего нам выяснять. Выметайся. А то кричать буду, людей подниму.

Знала я, что больше всего он всякого шума боится, гадости свои без лишних глаз делал, без свидетелей.

Наверное, и на работе его порядочным считали, кто бы иначе грамоту ему дал… Он и в самом деле опешил, не ожидал от меня такого. Голос понизил.

— Да перестань ты. Мало что между мужем и женой бывает. Муж я тебе или кто?

— А никто, — говорю и чувствую, что злорадно это у меня получается, колко. — Был муж да весь вышел. Иди, иди по-хорошему.

Тут что-то надломилось в нем, даже в лице изменился.

— Да ты что, Вера? Я же к тебе с чистым сердцем. Это же от ревности. А ревнует — кто любит. Я же в самом деле тебя люблю. Ну, прости меня. Хочешь, на колени стану!

Вижу: глаза у него мокнут. Понимаю, что пьяные сентименты, что коньяк его разлюбезный говорит, а жалко мужика, как-никак было промеж нас что-то… Может, в самом деле одиноко ему без меня, понял теперь…

— Ты опять за рулем выпил?

Уловил он перемену, воспрянул.

— Да не за рулем я, без машины… Это для храбрости — как к тебе идти.

Я засмеялась: где это видано, чтобы Игорь для храбрости?

А он осмелел, вплотную подошел, за руку попытался взять, в глаза заглядывает по-собачьи.

— Не надо, Игорь. Между нами все кончено. Иди с миром.

— Вера! — Он на колени опустился, ноги мои обнимает. — Прости… прости, Вера… Я же люблю тебя…

Какой женщине это не польстит, такая страсть, такое безумие?.. Но я еще поерепенилась.

— Встань, — говорю, — не унижайся. Вон спускается кто-то.

В самом деле шаги раздались на лестнице. А он свое:

— Пусть… пусть все видят… Не могу без тебя!

Тогда я дверь и закрыла…

В ту ночь мне казалось, что вернулась наша близость, что мы нужны друг другу, а размолвка наша — глупость, блажь. Верно Игорь говорил: мало ли чего между мужем и женой не бывает… Но проснулись утром — опять чужие. И говорить не о чем.

Игорь долго плескался в ванной, а вышел не свежий, хмурый. Молча покрутил бутылку с лошадью, но пить не стал, сдержался. Спросил:

— Этот принес? — Я не ответила, и он, оглядевшись, снова спросил. — Пусто стало. И „телека“ нет. В ремонте?

— Продала. Деньги нужны были.

— Позвонила бы мне… Хотя ты же гордая. Он в карман полез, и у меня сердце сжалось: если сейчас деньги предложит, я себя посчитала б… Но у него хватило ума понять это — сигареты достал, закурил. — Ну ладно, поехали, подброшу тебя.

— Ты же сказал — без машины.

— Мало ли что… Поехали.

— Мне рядом, дойду.

— Ну смотри. Тогда я двинусь. Надо еще к себе заскочить, побриться. — Уже в дверях добавил: — Да, чуть главного не забыл. Двадцать первого у меня день рождения. Помнишь? Как раз суббота. Я заеду за тобой.