Алексей Карпюк - Вершалинский рай

— Один человек там не верил в чудо. Обманщик, мол, ваш этот Альяш! И сразу ослеп. Пошел в Журовичи, божья матерь на груше ему и заявляет: «Уверуй, человече, в Илью, если хочешь белый свет видеть!» И что вы думаете? Тот поверил и стал опять зрячим. Привезли его в Грибово, глаза сразу стали чистыми-пречистыми, как росинки!

— А мою племянницу вожжами вылечил! — похвалилась Сахариха.

Кириллиха не уступала:

— Так твою Лизу бил! А к калеке из Дернякова Илья всего лишь прикоснулся, тот отбросил костыли и пошел на своих двоих! Только шрам остался в бордовую ниточку, чтоб люди знали, какое чудо сотворил господь, — человек теперь всем дает поглядеть его да пощупать!.. А на той неделе мужик из-под Картуз-Березы привез жену, в нее что-то влезло. «Куда ты меня тянешь? Я туда и головы не могу повернуть!» — говорил в ней голос, а сама плачет! Альяш прочитал над бабой «Верую…». Муж вчера вез ее через Страшево домой. «Как воды целебной испила, — и легко мне, и хорошо. Есть сразу захотелось!»

— Это она теперь так говорит! — сказала Сахариха.

— Ну! «Видишь, а ты все упиралась, как маленькая, все не хотела ехать в Грибово!»

— А это ей муж отвечает!

— «Ей-богу, Серафим, ничего не помню!»

— Опять она!

— Покормила я их, сели оба на воз и поехали! — Кириллиха обвела всех торжествующим взглядом.

Старший сын у Кириллихи был тяжелобольным. Чтобы лечить его, не хватило бы всего хозяйства. Какая мать не воспользовалась бы случаем испытать счастья?!

Видя, что мама все еще сомневается, Кириллиха для эффекта хлопнула себя по бедрам.

— Поглядела бы ты, Манька, что там творится! Костылей всяких у церкви, что у твоего Ничипора дров! Даже тележек на велосипедных колесах брошена уйма! Синих очков, что слепцы набросали, целая горка!.. И вот диво: туда идешь — ноги свинцом наливаются, а оттуда как на крыльях летишь, истинный бог! Какой-то Рыжий Семен из-под Вилейки босиком по снегу шел в Грибовщину — и ничего, не отмерзли ноги! Данилюк из Рыбал возил старую мать, больную жену, тещу, трех дочерей. Всю ночь просидели они на корточках на снегу, всю ночь промолились — и хоть бы кто кашлянул потом!..

Кириллиха ни разу не была в Грибовщине, мама хотела напомнить ей это, но подумала о ее припадочном Василе и промолчала.

Пришло время, когда Альяш начал получать по нескольку тысяч злотых в день. Вечерами он запихивал выручку в конскую торбу, вез ее в Кринки, пересчитывал, а потом закапывал в горшках в хвойнике. Застав однажды пастушков, играющих его монетками в орла и решку, он стал прятать выручку в сарае. Но и это место оказалось ненадежным.

Два сельских сторожа однажды укрылись от дождя в сарае. Один из них откинул сноп, а под ним банкноты! Пока другой размышлял, брать или не брать, первый напихал в карманы семь тысяч злотых (хороший дом поставил в Соколке впоследствии!), а святой на следующий день даже и не заметил пропажи.

Жуликоватый племянник Альяша наворовал тысяч десять, поехал в столицу и прокутил их с компанией.

Церковным сторожем Альяш нанял Феликса Станкевича, сына хозяина, у которого некогда пас гусей Полторак. Хитрый Фелюсь однажды до смерти перепугал пророка чертом и заграбастал все, что за праздничный день насобирали от богомольцев.

Кринковские торгаши оптом скупали у Альяша приношения и подарки, телегами вывозили из села. Многие добивались должности учетчика при церкви. Студенты Гродненской учительской семинарии, Белостокской торговой школы зачастили в Грибовщину «на заработки», и это был самый выгодный для них источник наживы. Плата за учебу была очень высокой, и один мой знакомый благодаря Альяшу успешно окончил даже среднюю профессиональную школу — нечто вроде торгового техникума.

Денежные пожертвования богомольцы складывали в кучки перед иконами. Студент на коленях подползал к иконе, истово бил поклоны и при этом старался захватить губами как можно больше монет. Набив рот, парень выбирался наружу, скоренько перекладывал мокрые монеты в карманы и снова втискивался в толпу, норовил сделать второй, третий и четвертый заходы.

Но эти студенты были мелкой рыбешкой.

Со всех концов Польши хлынули в Грибовщину нищие и бродяги, воры и жулики, большие и малые комбинаторы.

— Икону обновить не требуется, матка? — приставали к хозяйкам такие типы, держа в одной руке бутыль с какой-то жидкостью, а в другой кисть. — Как жар будет гореть, и совсем дешево — за одно угощение!

— Обойдется! У нас своих чудес хватает, — выпроваживали мужики очередного лихоимца.