Кирилл Усанин - Разбуди меня рано [Рассказы, повесть]

На другой день вернул бумажки Горюнову, а тот неожиданно накричал на него. Потом извинялся, приходил к Семену домой, но Семен не думал прощать. Кто он ему, брат или сват, хотя можно сказать — сосед, на одной улице живут, да ведь соседи разные бывают; Горюнов как раз из таких, которых лучше не знать. Надо же, при жильцах во дворе накричал, как на мальчишку. Но Горюнов не отставал, и старик опять смирился: «Бог с ним, схожу в ихний совет, послушаю».

А что вышло из этого? Над ним снова посмеялись, да еще как. Сначала все шло хорошо. Привел Горюнов его в кабинет, с пенсионерами познакомил. Многие радостно восклицали:

— Это ты, Семен Егорыч? Мы думали — пропал человек!

Даже разволновался Семен. Вот, оказывается, помнят его, не забывают. Подумал: взять бы да заглянуть на шахту, к своим. Как ушел на пенсию, не появлялся, а на улицах поселка почти не показывался. Две дороги всего у него: из дома на озеро да из дома до конторы. А считай — два года уже пролетело.

Потом все пенсионеры потянулись гуськом в зрительный зал. Оказывается, собрание намечается. Первым слово взял председатель этого старческого совета, бойко говорил, интересно. Внимательно слушал его Семен, и вдруг словно выстрелил в него: стал председатель о нем, о Семене, говорить, скажет слово — в зале смех, кто-то выкрикнул:

— А у меня Васька, сын, жалуется, в забое крысы тормозки едят. Послать его — выловит!

— Где же он? Дайте взглянуть!

— Да неужто ты, Семен!

Хорошо еще, с краю сел, а то пришлось бы в середине тесниться, обидные шутки до конца выслушивать. Вскочил и, нагнув голову, заспешил к выходу на виду у всех. В вестибюле догнал его Горюнов, потянул за рукав. Семен вырвался, крикнул в лицо Горюнова:

— Я не шут! Надо мной нечего смеяться! Для того затянул сюда!

И вот снова подсел к нему Горюнов, стыдить принялся. Не может, видать, человек без нотаций прожить. «Меня же обвиняет, — с возмущением подумал Семен. — И даже не краснеет. Это мне нужно обвинять его». Ведь с того дня не везет Семену. Все меньше ловится ондатр, а когда начнет освежевывать их, то режет шкурку, то сало как следует не счищает. Зарок дал — не волноваться, но не выходит: как вспомнит про собрание, все из рук валится, раздражительность появляется.

— А у меня к тебе вопрос есть, — сказал Горюнов и придвинул стул еще ближе, коленями прикоснулся к ногам Семена.

— Какой еще? — недобро усмехнулся Семен.

— Возьми меня с собой.

С недоумением посмотрел на Горюнова, хмыкнул:

— Шутишь?

— Нет, я серьезно. Возьми.

Просительно смотрят на Семена глаза соседа, ответа дожидаются. А Семен растерялся, не ожидал такого каверзного вопроса услышать от своего обидчика. Снова хмыкнул:

— Баловство это.

— Эх, Семен, веру ты потерял всякую… Нет, я не шучу. Я прошу тебя.

— Чудно что-то, — покачал головой Семен. — Охота тебе по морозу тащиться. Здесь теплее…

От выпитого вина всегда у Семена пробуждается решительность, уверенность в себе. И слова находились, друг к дружке складно лепились.

— Вот и говорю — теплее здесь, — продолжал Семен, облокачиваясь о стол, собирая в складки накрахмаленную скатерть. — В степи ветер, продует, захворать недолго, а мне потом отвечать…

— Я оденусь, — стоял на своем Горюнов. — Ты только скажи — согласен.

— Один будешь?

— Разумеется, Семен Егорыч.

— Вставать рано надо будет. Тут главное дело — рано встать, чтоб времени не терять. Сподручнее так-то.

— Я и встану. Не бойсь.

Подошла официантка. Семен расплатился, даже внимания не обратил на то, что на целый рубль выкинул больше, чем там, в буфете.

— Хорошо обслужила? — спросил Горюнов.

— Как гостя встретила. Я ведь впервые тут, растерялся, а она вежливо пригласила. Ладная девушка, обходительная…

— Извини, Семен Егорыч, — приподнялся Горюнов, кивнул в дальний угол зала, — зовут меня… Корреспондент это… Так что я приду. Подожду во дворе.

— Вставать рано надо… — начал Семен, но Горюнов уже не слушал его.

«Ишь ты, напросился, — подумал старик. — Взять да поморозить его. — От такой неожиданной мысли Семен даже повеселел. — Верно, поморозить надо. Чтоб знал, как срамить».

Швейцар стоял все там же. Семен прошел мимо, потом оглянулся. Равнодушно смотрел на него служитель порядка. «Эх, бедняга», — подумал Семен.

— Ну как? — спросила гардеробщица.

— Хорошо, — ответил Семен. Он быстро оделся и вышел из ресторана. Надо спешить домой, а то жена ругаться будет. Но Мария еще не пришла с рынка, и Семен зашел в чулан, где его ждали пойманные им вчера утром зверьки, и стал их освежевывать.