Евгений Рябчиков: Засада на черной тропе

В тумане кипела и звенела река.

«Что заставило лошадь снова переправиться с берега на берег? — подумал я. — Травы всюду достаточно, вода — рядом, смысла нет плутать по реке…»

На противоположном берегу Карацупа спустил с рук Ингуса и пошел с ним вдоль реки, наблюдая за дном. По дну, пряча следы в воде, прошел загадочный конь. Вот он поскользнулся около валуна, Карацупа забрался в воду, поднял камень и внимательно осмотрел его. Царапины на камне заинтересовали следопыта. Он засучил рукава и принялся шарить руками в холодной воде. Вскоре он показал нам новенькую подкову. Шипы ее были гладкими, словно подкова никогда не срывалась с копыта.

— Странно!.. — задумался Карацупа.

Он пощипал светлую бровь, спрятал подкову в брючный карман и побежал с Ингусом вдоль реки.

Только вода смывает следы, и беглеца легче всего потерять на реке. Но где-то же конь должен выйти из реки?

Карацупа приказал своим бойцам идти по обоим берегам, а сам то и дело переправлялся с одной стороны реки на другую. Он искал следы. Их не было. Шинель Карацупы промокла, с нее ручьями стекала вода, сапоги отяжелели. Переобуваться было некогда: следопыт спешил. Собака была бессильна что-либо найти в воде, нужно было вести поиски самому Карацупе. Вдруг он увидел на берегу, на сером круглом камне, ясный след — здесь сидел человек. Оттиск его сапога сохранился на зернистом речном песке. Был конь, да исчез! Появился человек. Отдохнув на камне, он вошел в воду, и в ней снова исчез его след.

Карацупа приказал одному пограничнику залечь в засаду, а с другими еще раз перебрался на противоположную сторону реки. Следов не было и там.

На лбу Карацупы от напряжения вздулись жилы. Глаза его сузились, в них сверкала тревожная мысль. «Не ошибся ли, — очевидно, думал он. — Может быть, нужно идти к границе, а не в тыл?»

Туман редел. Светало. Видно было уже всю реку. Ни тропы, ни дымка, ни хижины на ее берегах — только камни, кусты и заросли камыша.

Карацупа сопоставил все свои наблюдения, проверил расчеты и продолжал поиск; он перебирался с берега на берег, осматривал валуны, обломки скал. Он был убежден, что где-то впереди пробирается человек, хорошо умеющий скрывать свои следы. У нарушителя крепкие нервы, отличная тренировка, большая выдержка — он идет по дну, по скользким камням, но не вылезает на берег. Карацупа неотступно двигался по его следам…

— Не выдержал все-таки! — радостно воскликнул он, когда снова увидел следы на мокром прибрежном песке.

Следопыт лег на землю, «послушал» ее и вскочил повеселевший. Он приказал одному из бойцов наряда перебраться на другой берег и залечь в кустах, а мне остаться здесь. Сам же Карацупа побежал с Ипгусом дальше по следу. Чувствовалось, что приближается развязка.

— Стой! Руки вверх!

Где-то рядом затрещали кусты и грохнул выстрел.

Из кустов вышел длинноногий человек в темной пиджачной паре. Его сжатые в кулаки руки была подняты над бритой головой, черные глаза зло бегали по сторонам.

— Вот вам и конь… — Карацупа махнул маузером в сторону задержанного. — Вернее, передние копыта коня… — Скорее сюда! — приказал следопыт бойцу. — Обыщите! — И тут же властно спросил бандита:

— Где второй?

— Я один! — грубо бросил по-русски задержанный.

— Где второй? — повторил пограничник.

— Я заблудился. Чего пристали? Вышел погулять, а вчера выпил… И вот…

— Посмотрите, товарищ Карацупа!

Боец, вызванный следопытом, мгновенно закончил обыск и подал старшему наряда кинжал, пачку денег и пистолет.

— Где второй? — строго спросил Карацупа.

Нарушитель смотрел куда-то в сторону.

— Ингус! — крикнул Карацупа.

Ингус бросился на нарушителя, обнюхал его, побежал в кусты и вскоре вернулся с огромным башмаком в зубах.

— Это зачем? — спросил Карацупа нарушителя. Он держал башмак и осматривал его. Широкий каблук и толстая подметка были на нем приколочены шиворот-навыворот.

— Сначала под коня играли… — Карацупа строго посмотрел в глаза задержанному и достал из кармана подкову. — Знакомая штука! Думали, река скроет? Ясно. Потом задели о корень подковой, подбили копыта и подкову потеряли? Ясно. Тогда на другую хитрость пошли? Перевернутые ботинки надели?

— Один я…

Следопыт зло нахмурился: он-то хорошо знал, что обувь с набитыми впереди каблуками оставляет более отчетливый след не от каблука, как обычно, а от подошвы, на которую опирается большей тяжестью своего тела нарушитель. Карацупа, изучив следы, уже определил уловку врага — тот шел как бы задом наперед. Но след рассказал Каракуле еще и другие важные подробности: если человек, обутый в большие сапоги, оставляет после себя углубленный след, то это, наверное, означает, что шел он не один, а нес на себе сообщника, чтоб тот вообще не оставил после себя следов. Предстояло найти второго нарушителя.