Евгений Рябчиков: Поединок на границе

Письменный стол, книжные полки, шкатулки, ящички — все заполнено в доме письмами. Каких только нет здесь конвертов: белые и синие, желтые и розовые, с рисунками и вышивками, квадратные и круглые, треугольные и ромбовидные… Адрес:

«Москва, Карацупе», «СССР, пограничнику Н. Ф. Карацупе», «Герою Советского Союза Н. Ф. Карацупе, у которого знаменитая собака Индус, которая задержала много нарушителей»…

Тысячи писем. В одних — сообщения о том, что именем Н. Ф. Карацупы названы пионерские дружины и отряды, классы и целые школы, сельские библиотеки и речные суда, в других — приглашения побывать в колхозе, на заводе, в воинской части, в третьих — воспоминания друзей, поздравления однополчан.

Перечитываю письма и чувствую, как душу охватывает волнение — за каждой строкой видишь тех, кто писал письма, — пионеров, комсомольцев, седовласых ветеранов, ушедших на пенсию, видишь сотни людей, выражающих общенародную любовь к стражам границы, неусыпным часовым, среди которых особое признание заслужил легендарный следопыт Герой Советского Союза Никита Федорович Карацупа.

Если бы Никита Федорович Карацупа смог побывать в гостях у всех, кто его приглашает, то ему понадобилось бы на это минимум десять-пятнадцать лет жизни. Усиленно приглашают его земляки из Казахстана, где он познал законы классовой борьбы и навсегда проникся ненавистью к кулачью, к лиходеям, в трепете державшим деревенскую бедноту. Зовут на Дальний Восток, куда Н. Ф. Карацупа уехал из Казахстана служить на границе. Зовут друзья и незнакомые люди с Кавказа, из Карелии, с Таймыра и из Ленинграда… По одним только приглашениям можно охватить всю географию страны.

Недавно я был с Никитой Федоровичем и его учеником — молодым следопытом Вячеславом Дунаевым — в одной из московских школ. Пограничников встретили бурными аплодисментами, музыкой, песнями, торжественной пионерской линейкой с выносом школьного знамени. Актовый зал напоминал границу: стояли декоративные пограничные столбы, палатки, виднелись сторожевые вышки, наблюдательные посты. Одетые в пограничную форму пионеры рапортовали следопытам об успехах в учении, о хорошей дисциплине, о работе в пришкольном саду. Сотни пытливых глаз впились в коренастую фигуру Карацупы, в его загорелое морщинистое лицо, в его стального цвета глаза, столько раз смотревшие в глаза смерти. И с таким же вниманием и любовью всматривались пионеры в лицо курчавого, красивого молодого следопыта Вячеслава Дунаева. Ребята знали, что Слава Дунаев учился в 154-й московской школе. Под впечатлением очерков, статей и книг о Карацупе он увлекся следопытством, завел собаку, воспитал ее, дрессировал и явился на границу, когда его призвали в Советскую Армию, со своей розыскной собакой Туман. Ребята уже знали, что, став пограничником, Слава Дунаев оказался у Карацупы и тот взял его к себе учеником, передал ему свой опыт, знания, научил, как работать с Туманом. И вот учитель и ученик — оба прославленные следопыты — стояли на сцене в актовом зале школы, смотрели на радостных, взволнованных пионеров, аплодировали им и, как пионеры, отдавали салют, пели пионерские песни.

Какое это должно быть счастье, начиная жизнь, видеть, с кого брать пример, кому подражать, у кого учиться! В Карацупу играли ребята еще до Отечественной войны. Быть как Карацупа мечтали многие воины-пограничники, только начиная свою суровую и тревожную службу на границе. Пулями прострелянный, кинжалами и кастетами битый, но живой, здравствующий Карацупа воспринимается не просто как бесстрашный и отважный воин, а как собирательный образ пограничника, как символ мужества и великой преданности Родине, партии.

Я смотрел на Никиту Федоровича Карацупу, смотрел в зал, полный ликующих пионеров, и думал о том, что в Никите Федоровиче счастливо соединились, образовав чудесный сплав, драгоценные черты характера советского человека — он скромен и смел, он прост и терпелив, бесстрашен и трудолюбив, жизнерадостен и готов отдать жизнь за Родину.