Виктор Устьянцев - Почему море соленое

— Но ведь есть же идеи, которые не осуществлены, незаслуженно забыты, — возразил я.

— Есть и такие, — согласился Венька. — И я безусловно за их возрождение и осуществление. Но зачем возвращаться к тем, которые опровергнуты практикой?

— Как я понял, Мишкина-то идея не опровергнута.

— Да не его же это идея! Это перепевы давно известного. Мишка не ученый, а профанатор.

— Он-то о себе иного мнения.

— В этом его трагедия, — вздохнул Венька.

— А мне он показался вполне самодовольным.

— Этого у него хоть отбавляй. Не знаю, что там решит горком, а Мишке я завтра все-таки скажу.

— Да, так, пожалуй, честнее. А на свадьбу я его все же позову, — сказал я.

Венька исподлобья посмотрел на меня и не спросил, а лишь облегченно констатировал:

— Значит, отважились. Наконец-то. Поздравляю. А мы уж все извелись из-за вас. И какого дьявола вы столько лет тянули?

— Сам не знаю. Так получилось. Ты обзвони-ка всех наших, сообщи, что двадцать первого июля раб божий Виктор Николаев соизволил положить свою жизнь на алтарь супружества. Антонину Петровну тоже пригласи. А мы с Анютой завтра уедем в деревню. Где бы ни летала птичка, а все равно ее тянет к родному гнезду. Хочется побродить по знакомым тропиночкам, по лугам и березовым колкам.

— Соскучился?

— Да. По-моему, только моряки и умеют по-настоящему скучать по земле.

— Ну, это ты загнул. А может, и нет. Я ведь никогда не уходил в море, не знаю, что вы там чувствуете. А верно, что? — с интересом спросил Венька.

И в самом деле: что? Я как-то не думал об этом. В море испытываешь сразу много чувств: и радость, и грусть, иногда озлобление, но нередко и восторг. Тоску тоже. Ожидание. Свободу. Прилив сил. Что еще?

Лишь подумав, я сказал:

— Ответственность.

Венька удивленно посмотрел на меня. Тоже подумал и сказал:

— Может быть, у вас это, и верно, более обостренно чувствуется. Но ее, брат, везде надо чувствовать. Без этого у нас ничего не может быть в будущем.

А ведь он более глубок, чем я думал, хотя никогда не считал его мелким. Жаль, что нам опять не придется жить в одном городе. Только со временем начинаешь понимать, что надо особенно ценить старых друзей, ибо со временем новые заводятся все труднее.

— Как там у вас? — спросила из кухни Анюта. — Мы уже заканчиваем. Я ставлю воду.

Вскоре она вошла с подносом дымящихся пельменей, и все сели за стол. Видимо, Анюта уже сообщила Нине о предстоящей свадьбе, и они обсуждали, где ее лучше справлять. Нина предлагала в «Южном Урале», но Анюта не хотела в ресторане, а дома тесновато.

— А как ты думаешь? — спросила она меня.

— Мне все равно, лишь бы поменьше хлопот.

— Вот я и предлагаю в ресторане, чтобы не возиться, — сказала Нина. — Да и что кроме колбасы и сыра сейчас в магазинах купишь?

— Это верно, — согласилась Анюта, — но если уж ресторан, то поскромнее, без помпы…

Зазвонил телефон. Анюта взяла трубку, и лицо ее сразу стало озабоченным. Она долго слушала, что ей там говорили, потом спросила:

— Когда? Так скоро? Да, я понимаю. Это всегда неожиданно. Хорошо, через час я буду готова.

Положив трубку, она постояла в задумчивости, тряхнула головой и грустно улыбнулась.

— Что-нибудь случилось? — спросил я.

— Да. И мне надо срочно уезжать.

— Надолго?

— Не знаю. Во всяком случае, свадьбу придется отложить. Пока я даже не могу сказать, на какой срок. Может, на месяц, а может, и на два.

— Но у тебя же отпуск! Почему ты не соизволила им, — я кивнул на телефон, — объяснить это? В конце концов они могли послать кого-нибудь другого, если уж так горит.

— Горит, Витя. Видите ли, ребята, в Астрахани — вспышка холеры. А я — инфекционист. К тому же у меня опыт. Я работала в Индии, Иране, Афганистане. Так что посылать кого-то другого нет смысла. Тут все верно, и ничего не поделаешь. Они даже выделили мне специальный самолет. Через час за мной приедет машина, надо собираться. — Она открыла шкаф и достала чемодан.

— Может, и мне с тобой?

— Нельзя. Город закрыт, тебя просто не пустят. Да и зачем тебе рисковать?

— Но ты-то рискуешь?

— Это моя работа. И давай больше не будем говорить на эту тему. Нина, опусти еще варево, я тоже поем немного. — Она стала снимать с вешалок и укладывать в чемодан вещи.

Нина ушла в кухню, а Венька спросил:

— Тебе-то самой не страшно?

— Волков бояться — в лес не ходить.

— Так-то оно так. — Венька встал из-за стола, заложил руки в карманы, походил по комнате, остановился над Анютой, постоял и удивленно сказал: — Вон ты какая! Я всегда знал, что в тебе есть что-то такое, но не знал, что именно.