Юрий Платонычев - А дальше только океан

— Не надо мешать. — Павлов был уверен, что минер Кукушкин и Городков с полной надежностью проверят, как готовится аппарат, тем более что он и Бучинский уже дважды туда наведывались и убеждались — торпедисты свое дело знают, с торпедами обращаются аккуратно, как с куриными яйцами, а Кукушкин и Городков способны заметить любую случайность.

— Ладно, уломали, — согласился Бучинский, и сам знавший, что дерганье моряков к хорошему не приводит.

— Первый аппарат — товсь!

Воображение рисовало Павлову, что сейчас происходит в первом отсеке и куда должен глядеть там Городков, чтобы все прошло как полагается.

— Первый аппарат — пли! — Твердый командирский возглас прозвучал как заключительный аккорд.

Мягкий толчок. Лодка будто ткнулась в перину. Это вышла торпеда. Теперь взоры ЦП уже прикованы к экрану, на котором подрагивали три светлячка — лодка своя, лодка-цель и торпеда. Светлячок, что изображает торпеду, сперва как бы заблудился где-то в стороне, позабыл, куда надо двигаться, но вот повернул и жмет вернехонько к цели. Бучинский плечом толкает Павлова, — дескать, порядок!

«Здорово! — думает Павлов. — До чего дожили!..» Хотя светящиеся точки ничем не напоминают ни лодку, ни торпеду — все равно здорово!

Но вот светлячки цели и торпеды стали расходиться все больше и больше — первый катился влево, второй продолжал бежать прямо. Павлову казалось, что пора бы и окликнуть торпеду, указать, куда ей бежать.

Что это?.. Неужели торпеда не слушается, заупрямилась?

— Не бойтесь! — заметив волнение Павлова, успокаивал его Бучинский, хотя сам испугался не меньше. — Зазевалась немного.

Действительно, светлячки начали сближаться, торпеда уже сигналила, мол, вижу цель. Ура!.. Ни Бучинский, ни Павлов, ни подводники «ура», конечно, не кричали, но откровенно радовались, что торпеда схватила цель своим наведением и теперь не отпустит ее до самого конца, как мангуста змею.

На экране светляк цели стал, правда, отодвигаться вправо, стало быть, лодка «противника» стремилась уклониться, но теперь шалишь! Торпеда проскочит с ней рядом, и учебные взрыватели, имитирующие попадание, неминуемо сработают.

Однако торпеду надо было еще найти, вернуть.

— Боцман, всплывай! — Командир повел лодку наверх.

Почувствовалась качка. Не сильная, не тряская, а какая-то тягучая. Похоже, опять началась мертвая зыбь со своим тяжким дыханием.

Звонкий щелчок на потолке возвестил, что перископ и антенны подняты. Командир привычно опустил рукоятки, прильнул к окулярам перископа и долго — может, показалось, что долго, — взирал на небо, на горизонт, наконец остановился на чем-то для него интересном.

— Торпеду поднимают! — просигналил радист из своей рубки.

— Ну?! — Бучинский подбоченился и весело сверлил всех немым вопросом, дескать, почему это вокруг не падают от восхищения его торпедой.

— «Ну» будет потом, когда поднимут. Да по одному выстрелу и судить трудно, — откликнулся Панкратов. — Посмотрим, как пробежит вторая.

— Пробежит не хуже! — уверял Бучинский. — На госиспытаниях бегали отлично!

— Поживем — попробуем… — Адмирал, оборачиваясь к командиру, распорядился: — Давайте в исходную точку.

Снова погружение, выход на исходную позицию, снова поиск и атака. Но во второй раз задание усложнилось и многое было по-другому. Лодка погрузилась на значительно большую глубину, ринулась в атаку быстрее, чем прежде. И лодка-цель шла глубже, быстрее, а главное, выписывала такие немыслимые кружева, что трудно было понять, как торпеда могла ее настигнуть. Однако сомнения рассеялись, когда торпеда нашла вертлявую цель и волчьей хваткой в нее вцепилась.

После всплытия Павлов с Бучинским выскочили на мостик вслед за адмиралом. В лицо дунул колючий, не по-летнему холодный ветер, который сразу метнулся за ворот и мурашками прошелся по спине. Океан ходил ходуном, волны бухали в рубку, дробясь на тысячи брызг, и как из брандспойта обдавали моряков. В воздухе носилась водяная пыль, словно лил сильный дождь. Но дождя не было, это ветер с яростью срывал и бросал в небо верхушки волн.

«У-у-у-ух!.. У-у-у-ух!..» — дружным дуэтом стонали ветер и волны. Иногда на какие-то мгновения уханье прекращалось, чтобы оглушить тишиной, и тут же раздавалось с новой силой.

— Вот погодка! — Бучинский выглядел растерянным, его всегда улыбчивый рот краями загнулся книзу. — Как же теперь ловить торпеду?!

О том же беспокоились и моряки, хорошо знавшие, как трудно ловить на такой волне даже обнаруженную торпеду. Малейшая неточность при подходе к ней может обернуться пробоиной в борту или тем, что торпеда утонет, а то тем и другим вместе.