Нора Адамян - Девушка из министерства [Повести, рассказы]

— Ветер у нее в голове, — проговорила она наконец. — Смеется много!

— А почему ей не смеяться? — невозмутимо отозвался дядя Авет. — Молодая женщина, хорошего мужа нашла, в достойную семью вступила — пусть смеется! А ты, если видишь что не так, не молчи, не дуйся — поговори, объясни. Она от родной земли оторвалась. Думаешь, легко это?

Тетя Забел решила воспитывать Катюшу примерами из собственной жизни.

— Когда меня привели в дом моего мужа, — рассказывала она, — целый год моего голоса никто не слышал. Надо что-нибудь сказать свекрови — я зову девчонку, младшую сестру мужа, и ей шепчу: «Спроси мать, какую работу Забел делать — белье стирать или в поле идти?» А свекровь тут же рядом стоит! Я в семье всем угождала — и все молча. Чтоб засмеяться или песни петь — нет, нет, нет! Никогда!

— Ох, издевались раньше над женщиной! — сочувственно возмущалась Катюша. — Это что ж такое, живой человек — и молчи! Безобразие!

Тетя Забел поджимала губы. Мораль ее рассказов до Катюши не доходила.

Быстрее всех в доме подружилась с новой невесткой Кнарик. Катюша умела кроить, шить и охотно предлагала свои услуги.

— Ты, Кнарка, у нас чистая селедочка. Тебе баску подпустим в виде оборки, чтобы в боках пошире казалась. Ты бы ела, что ли, больше, Кнара, одни косточки…

Кнарик, коричневая от загара, косила большими глазами на дверь и жаловалась:

— С чего поправлюсь, Катя, с чего потолстею? Утром суп, вечером суп… Я в доме своего отца никогда супа не ела. А как мы уходим на работу, она своему студенту яичницу жарит. Веришь, вчера для него цыпленка зарезала!

— Ой, любишь ты зря болтать, Кнара, — укоризненно говорила Катюша. — Выходит, тебя голодом морят? Вон яйца в решете лежат, масло в кувшине. Кто тебе не велит? Бери да ешь!

— Да-а-а, — хитро щурилась Кнарик, — говоришь только! Как взять? У нее все на учете.

А Катюша на другое утро просто сказала свекрови:

— Давайте, мама, сегодня яичницу на завтрак наладим.

Одно за другим набила на большую сковороду двадцать яиц и поставила на стол. Дядя Авет обрадовался.

— Вот дай бог здоровья невестке, догадалась яичницу сделать!

Тете Забел ничего не осталось, как смолчать и завтракать вместе со всеми. С давних лет своей молодости, когда любой кусок был на счету, привыкла она урезывать, откладывать каждую ложку масла, каждое яйцо. И теперь по привычке все старалась выгадать. Только для единственного внука, для сиротки, ей ничего не было жалко.

Дядя Авет иногда сердился.

— Для кого бережешь? Лучше нас людей не дождешься. Ставь на стол мед и масло! — покрикивал старик на жену.

Дядя Авет был огородником-садоводом. А колхоз села Заревшан славился пшеницей. Горные поля давали крупное красноватое — будто загорелое — зерно. Хлеб из него получался легкий и вкусный. Даже приусадебные участки колхозники засевали пшеницей. Только вокруг дома дяди Авета зеленели деревья. На одном из склонов горы старик разбил колхозный сад и отвоевал у правления колхоза широкую ложбину с ручейком для огорода. Овощи на нетронутой земле росли хорошо и уже два года приносили колхозу немалый доход. Но как доходило до дела, чтоб дать в огородную бригаду побольше людей, так председатель смеялся, похлопывал дядю Авета по плечу и хитро подмигивал.

— Братец Авет, мы с тобой оба знаем, какая тут работа. Посадил — растет. По совести скажем — самая у тебя подходящая бригада. Орлы!

А в огородной бригаде были одни пожилые женщины. У той руки ломит, у другой спина отнимается. Дядя Авет приходил домой сердитый, швырял мотыгу и начинал поносить председателя нехорошими словами.

Катюше было жаль свекра, а если человека жалеешь, значит надо для него что-то сделать. Каждый день, возвращаясь из сельской больницы, где она работала санитаркой, Катюша отправлялась помогать огородницам. Пыталась она увлечь с собой и Сероба:

— Пойдем, Сереженька, подобьем картошку. Чего зря дома стены подпирать!

Но тетя Забел стойко охраняла внука.

— Серобу нет дела до огорода. Он учится. У него другое на уме.

— Великое дело — учится! — не соглашалась Катюша. — Я, может быть, тоже учиться буду. У меня доктор Зарик Исааковна большие способности находит. Физическая работа для умственного труда полезная. Это уж у кого хотите спросите. Бери тяпку, Серега!

Иногда Сероб соглашался.

— Пойду немного погуляю, — подмигивал он бабушке и отправлялся с Катюшей в горы.

По дороге они разговаривали.

— Я колхозную работу не люблю потому, что она однообразная, — говорил Сероб. — Сажаешь капусту и знаешь, что вырастет капуста. Всегда одно и тоже.