Юлиан Семенов - Неизвестный Юлиан Семёнов. Разоблачение

— Это для тебя, — пояснил Ричард. — Чтобы ты понял, отчего так хорошо зарабатывают укротители змей... Вопрос: где тот человек, который заберет у нас товар? Ты не знаешь. Никто не знает. Это — первое. Как мы дадим ему знать, где находится товар? Ты не знаешь, никто не знает. Кроме меня, конечно, потому что я спланировал операцию. Вопрос номер три: допустим, что фирма, уплатившая Морфлоту по чеку за доставку, — посредник, ширма... Куда же на самом деле будет отправлен товар? Ты знаешь? Нет. Долго ли он там будет храниться? Да и будет ли направлен туда вообще? Ты знаешь? Нет.

— Убедил, — Ганс вздохнул, — я буду поить змею сливками.

— Ни в коем случае, — рыхло-добродушное лицо Ричарда внезапно закаменело, сделавшись жестоким, безглазым. — Когда придет время, — а оно вполне может прийти, — змейка окажется в залоге, и мы запросим за нее то, что потребуют обстоятельства. И русский медведь нажмет на здешних джентльменов, и джентльмены — во имя налаживания мостов — согласятся с любыми нашими условиями... А теперь мы посчитаем голоса... Меня очень интересует, кто к нам звонил... Я ж коллекционер, Ганси... Я обожаю голоса, особенно мужские, я люблю их, я близок к оргазму, когда вслушиваюсь в их тембр, чувствую улыбку или горестный вздох... Начнем с посольства русских, — Ричард достал из картотеки насколько компьютерных дисков, — а потом пройдемся по всем русским организациям на этом Острове... И мы получим фамилию человека, отдавшего нам мисс Кент, которую, как выяснилось, зовут Ольга...

...Понятие «напряженность» ассоциируется с совершенно неожи­данными звуками, цветами, воспоминаниями, картинами, отрывками из Библии (особенно Апокалипсиса); но если абстрагировать это понятие от индивидуумов и вывести какое-то общее, единое для всех ощущение, то им, скорее всего, окажется натяжной звук струны, готовой вот-вот оборваться.

Это может быть гигантский трос, составленный из тысяч металлических нитей, на котором зависла тяжелая водородная бомба и нити звонко лопаются — одна за другой...

Это может быть натяжение единственной скрипичной струны в руках Паганини, — где же предел выносливости тонюсенькой металлической нити?! Струна не может более терпеть ярости гения, обрушивающего на нее удары, требующего смычка в невероятно сильных руках неистового Николо...

...Скрипичная струна... Постоянный, тонкий звук, изводящий душу томительным ожиданием — вот-вот прервется, это, наверное, и есть типическое выражение понятия «напряженность». Оно слышно в тот момент, когда в бинокль ночного зрения кто-то смотрит, как сладко спит Ольга; также ищуще вбирая, наблюдает за товаром, лежащим в пакгаузе номер 2, не спускают глаз со здания, где расположена фирма «Роу», следуют за Дином, идущим по ночной улице, и Ричардом, лежащим на тахте в тяжелой задумчивости...

...Струна лопнула днем, когда Романенко, миновав паспортный контроль, неторопливо пошел к тем воротам, откуда начиналась посадка на рейс «Лондон—Москва».

К нему приблизился невзрачный мужчина, любезно улыбнулся, протянув упаковку, — небольшой магнитофон, стоит гроши, никак нельзя считать взяткой, сувенир.

— Мистер Грэйв и его подопечные забыли передать вам этот сувенир, мистер Романенко! Послушайте, там кассета с хорошей музы кой, ваш самолет задерживается, если будет скучно, развлечетесь...

А потом вспомним об этой незадаче в Москве... Меня зовут Роуз, легкое имя...

Романенко толком и не понял, что этот самый Роуз сказал ему; потом подумал — а вдруг бомба? Зайдя в магазин «Фри шопа», открыл коробку, вытащил диктофон, повертел его в руках, включил с опаской и сразу услышал свой измененный голос из автоматной будки: «Мистер Ричард, плииз»...

Он выронил диктофон из рук; тот разбился; продавщицы выскочили из-за прилавков; Романенко достал (руки тряслись, как у алкоголика) нитроглицерин, бросил под язык таблетку и только после этого, опустившись на корточки, быстро достал кассету, сунул ее в карман, махнул рукой на разбитый диктофон, мол, не беда, выбросьте, и кинулся к туалету...

Ольга разложила перед Дином фотографии мужчин и женщин.

— Это Билл, — она ткнула пальцем в рыжего клерка, — на обороте я записала все его телефоны...

— Из его книжки?

— Да.

— Но ты не в карман к нему лазала?

— Нет. Он ее часто оставлял на столе.

— Зря ты рисковала... Там могут следить за каждым человеком в любой комнате...

— Я думаю, за мной следят с первой минуты... Ты этого хотел, по-моему?

Дин ответил не сразу; потер лоб, остались пятна: