Георгий Свиридов - Охотники за алмазами

«В результате этих работ были не только рассеяны ложные впечатления, создавшиеся в результате неправильного проведения работ за период с 1947 по 1957 год, о бедности недр этих обширных территорий, но и созданы реальные предпосылки для открытия здесь… нефтегазоносной провинции…

Открытие промышленной нефти в центре низменности, вблизи реки Оби, и нефтегазовых проявлений на широких пространствах Обь-Иртышского междуречья при наличии промышленных месторождений газа в районах, примыкающих к восточному склону Урала, позволяет в недалеком будущем создать на этой территории нефтегазодобывающую промышленность… и создает уверенные предпосылки для обеспечения высоких… темпов роста нефтегазодобывающей промышленности в ближайшем двадцатилетии».

Нефтеналивная самоходная баржа, празднично расцвеченная флагами и плакатами, отмеряла последние километры пути к новому таежному городу Усть-Югану. Утро выдалось на редкость тихим, солнечным.

Санька Чекаш, свободный от вахты, после завтрака все время торчал на палубе и смотрел вперед. Ему хотелось первому увидеть знаменитый нефтяной город. Сердце у него забилось, когда далеко-далеко впереди в голубой дымке над широкой лесной поймой он рассмотрел, бледные силуэты редко стоящих решетчатых елочек, огненные точки пылающих факелов…

— Вышки! Нефтяные вышки! — восторженно закричал Санька, показывая рукой. — Одна, две, три… пять… восемь… Сколько их!

Невольно волнение Саньки передалось другим членам экипажа. Свободные от вахты моряки вышли на палубу. Дядя Ипат, приложив ладонь козырьком, всматривался в голубую даль.

— Кто свободный, может принаряжаться и скоблиться бритвой. Ишо два часа чистого ходу.

Капитан Лукин не спеша обошел корабль, придирчивым взглядом окидывая судно, словно видел его впервые, и распорядился повыше поднять главный плакат — «Даешь сибирскую нефть!».

Река сделала последний изгиб — и сразу открылся на желтом глинистом косогоре Усть-Юган. Рядами стоят новенькие дощатые дома, мелькают ярко окрашенные вагончики, длинные бараки и палатки. Огромными серебристыми бочками высились резервуары для нефти, плоские новые здания. И всюду — флаги, кумачовые плакаты. На рейде застыли корабли. Весь берег заполнен народом. Кто-то ухитрился залезть на осину возле пристани и размахивает алым флажком на длинной палке.

Из Усть-Югана навстречу танкеру мчится быстроходный катер, украшенный флажками. На борту катера — представители Иртышского речного пароходства в черных костюмах, при галстуках. Гремит радиола, разнося над волнами приветственный марш.

Катер, не подходя к танкеру, лихо выписывает дугу, рассыпая во все стороны волны и, погасив скорость, не спеша двигается впереди, как бы показывая дорогу.

Все ближе рейд Усть-Югана. Когда миновали бакен, разом торжественно загудели все корабли. Длинные приветственные гудки помчались над рекой, над лесными просторами и издалека отозвались глухим эхом. Самоходка медленно, полная достоинства, движется, вдоль, рейда. Команда в новых спецкостюмах выстроилась вдоль правого борта. Отовсюду к причалу спешат люди. Вспенивая воду, движутся катера, моторные лодки. Это торопятся на праздник жители окрестных рыбачьих поселков. У дебаркадера, сверкая на солнце медью труб, играет духовой оркестр.

Самоходка проходит весь рейд и, развернувшись, торжественно идет к причалу, словно сознавая, какая высокая честь ей выпала — взять первые тонны сибирской промышленной нефти.

Санька стоял на палубе, счастливый своей судьбой, и его круглое лицо сияло неподдельной мальчишеской радостью. Ветер ласковой ладонью трепал его белесые вихры, и этот вечный попутчик исканий и странствий дарил свежесть и бодрость, звал за синие горизонты…

Самолет приближался к Усть-Югану. В салоне вспыхнуло оживление. Операторы спешно заряжали свои камеры свежими лентами. Режиссер листал страницы сценария, отмечая карандашом нужные места и сцены. Виктор Иванович Шанин, взглянув на часы, успокаивающе произнес:

— Начало митинга назначено на одиннадцать, так что у нас в запасе не менее двух часов. А впрочем, можете быть спокойными, без Центрального телевидения митинга не откроют.

Под крылом самолета — знакомая пойма. На рейде — расцвеченные флагами корабли. Пристань и весь берег — в пятнах кумача. Даже на буровых вышках, которых появилось много вокруг на лесной пойме, алые знаки. Кажется, что весь этот проснувшийся от спячки таежный островок расцвел красными гвоздиками и маками. Фарман смотрел на Усть-Юган, выросший и ставший уже промышленным поселком, на сверкающие в солнечных лучах огромные серебристые резервуары, на широкий причал, на складские помещения, насосные станции, и ему не верилось, что именно он почти пять лет назад определял на этом острове точку, место первой скважины.