Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Рикорд узнал и капитана, и штурмана Хлебникова, стоявших перед слабой полоской прибоя, перед холодным простором гавани в ожидании своей судьбы. Он видел, как окружила их толпа и в солнечном воздухе засверкали сабли.

До боли сжав кулаки, стиснув зубы, чтобы сдержать рыдание, он не мог сказать ни слова. За синеватым затуманенным кругом линзы толпа японцев медленно удалялась. Солнечный берег вскоре опустел. Над стенами крепости трепыхались пятнистые флаги.

— Срочно ко мне, на совет, всех офицеров, — приказал Рикорд. — Действовать нужно безотлагательно и решительно.

Через минуту все офицеры шлюпа собрались на палубе. Рикорд подумал, что за все годы его службы на море только в Капштадте, в памятный час бегства, когда на карту была поставлена судьба всего экипажа, такая же тишина сковала этот корабль. Но теперь она была еще тягостнее и грознее. Все же тогда они ожидали преследования и открытого боя. В дальнем ли, в ближнем, в абордажном ли бою — матрос против матроса — все они готовы были умереть за свою свободу. Теперь не солдаты, не воины находились перед ними — изменники, нарушившие слово чести, священный закон гостеприимства. И они совершили это преступление, захватчики, на русской земле. И, наверное, теперь торжествовали легкую победу… Какой же это позор для воина — праздновать собственное предательство! Глядя в застывшие лица офицеров, он сказал:

— Наш капитан в плену. Возможно, его и отбывших с ним моряков уже нет в живых. Возможно, что в эти минуты предатели готовят казнь… Я спрашиваю совета офицеров: бой, десант или мирные переговоры с любой отчаянной попыткой спасти капитана и других наших друзей?..

Некоторое время офицеры молчали; лейтенант Илья Рудаков выступил вперед:

— Мы все готовы идти в бой и драться до последнего человека. Один вопрос: облегчит ли это участь пленников? А если, в случае нашего выступления, изменники поторопятся их убить? Они наверняка поторопятся это сделать из трусости, злобы, опасения расплаты. Я предлагаю испробовать, еще раз испробовать мирные пути, и, если все усилия будут напрасны, — бой… самый жестокий бой, без пощады!..

Доводы Рудакова были вески: попытка спасти пленных, казалось, еще могла быть успешной. Японцы могли бы убить капитана и его спутников на берегу, но почему-то увели в крепость. Значит, пленники были нужны самураям? Это и давало надежду на спасение Головнина и его группы.

— Есть ли еще предложения? — спросил Рикорд.

— Назначить делегата для переговоров, — сказал кто-то из офицеров.

— Я предлагаю вызвать добровольцев, — продвигаясь вперед, воскликнул Якушкин; в тоне его голоса прозвучала надежда. — Если мне доверят хотя бы сопровождать делегата… Я готов.

— Здесь все на это готовы, — заметил Рикорд. — Придется бросить жребий. Итак, мы избираем терпение и мирный путь. Мы будем надеяться, что наш славный капитан…

Он не успел договорить — низко над головами офицеров со свистом пронеслось ядро и вспенило далеко за шлюпом воду.

— Сейчас они пристреляются, — спокойно проговорил штурманский помощник Новицкий. — На таком расстоянии не трудно…

— Однако ведь это и есть их ответ! — гневно прокричал Рикорд. — Они будут палить и по шлюпке нашего делегата. Слушать мою команду. К пушкам!..

Шлюп дрогнул от залпа и окутался синеватым дымом. С крепостной стены свалился продырявленный матерчатый щит. У ворот крепости заметались солдаты.

Глядя в подзорную трубу, кусая губы, Рикорд сказал Илье Рудакову с горечью:

— Как жаль! Наши ядра слишком малы, а глубина не позволяет подойти ближе. Этими ядрами мы можем только припугнуть их, но не больше… Ну-ка, еще раз — огонь!

В крепости взвился дымок — видимо, что-то загорелось; по откосу запрыгали камни, обрушенные с земляного вала.

— Булавочные уколы, — разочарованно сказал Рудаков. — Нужно немедленно выйти из-под обстрела.

Рикорд согласился. Через несколько минут, подняв якоря, «Диана» отошла на дальний рейд и остановилась напротив рыбачьего селения, видневшегося на длинной отлогой косе.

Готовясь к высадке десанта с целью завладеть крепостью, Рикорд высчитывал соотношение сил. По его наблюдению и по мнению офицеров, японский гарнизон на острове оказался многочисленным — не менее четырехсот человек. К этому количеству следовало еще прибавить все мужское население поселка, которое, конечно, заставят принять участие в обороне. Цифра становилась внушительной: в распоряжении японского начальника находилось свыше пятисот человек, укрепления крепости, батареи, арсенал.