Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Головнин насмешливо взглянул на Мура.

— Вот, благородные люди, неспособные на вероломство… Но сколько же дней придется ждать ответа губернатора?

— Пятнадцать, — сказал японец, зачем-то поднимая свой жезл. — Однако возможно, что губернатор запросит правительство.

Головнин, казалось, не удивился. Оба начальника и все их оруженосцы теперь внимательно всматривались ему в лицо. Собрав всю волю, чтобы не выдать волнения, он ответил тоном спокойным и ровным, словно продолжая прежнюю приятную беседу:

— На такое длительное ожидание, без совета с офицерами, которые остались на корабле, я, конечно, не соглашаюсь. Оставить у вас офицера я не хочу. Не забывает ли начальник, что перед ним — сыновья могущественной родины — России? Не забывает ли он, что в России найдутся силы, которые вступятся за нас? Не берет ли на себя начальник слишком большую ответственность — попытку поссорить два государства? Наконец, известно ли ему такое слово — измена? Завлечь безоружных людей в крепость, и диктовать им свои условия, и угрожать — это и есть измена.

Моряки «Дианы» встали одновременно. Японец пронзительно вскрикнул и схватился за саблю. Но в глазах его был испуг. Вот почему он дважды пытался выйти из палатки! Он боялся, что в эти решающие, заранее рассчитанные минуты может оказаться в опасности его рыцарская жизнь! Оглянувшись на вооруженную охрану, он осмелел и начал говорить длинно, крикливо, запальчиво, часто упоминая имя посла Резанова и снова хватаясь за саблю.

— Чего он беснуется? — нетерпеливо спросил у Алексея Головнин. — Что он доказывает?

Лицо Алексея побледнело, губы и веки дрожали.

— Какое несчастье, капитан!.. Мы не уйдем отсюда… Они нас убьют…

— Но говори же спокойней…

Кое-как из всей длинной речи начальника Алексей перевел только одну фразу: если начальник выпустит хотя бы одного русского из крепости, ему самому вспорют брюхо.

— Ясно, — сказал Головнин. — Бежим!..

Отбросив приземистого копейщика, он выбежал из палатки. В крепости поднялись вой и визг. Могучим ударом Хлебников опрокинул двух японцев. Близко грянул выстрел. На Хлебникова сразу бросилось не менее десятка солдат, они повисли на нем, стараясь повалить на землю. Штурман крутнулся на каблуке, тряхнул плечом, и японцы разлетелись в стороны.

— Молодчина, Андрей Ильич! — крикнул Головнин. — За мной, к шлюпке…

Он выбежал за ворота. Вой и визг в крепости стали еще яростней и громче. Выстрелы защелкали теперь очень часто. Над головой капитана просвистела пуля. Он ошибся, считая, что путь к берегу свободен. Из неглубокого овражка поднялась многочисленная засада. Головнин увернулся от удара, выхватил из рук солдата копье, переломил его о колено и стал действовать обломком, как палицей. Рядом оказался Хлебников. Он прорвался к своему капитану сквозь толпу. Подхватывая камни, работая кулаками, сюда же пробивались матросы Васильев и Шкаев. Мичмана Мура, матроса Макарова и Алексея на откосе не было видно. Их схватили еще в крепости. Но четверым все же удалось вырваться, и берег теперь был совсем близко…

Что-то случилось в орущей, воющей толпе японцев. Преследование замедлилось. Головнин понял: японцы опасались, что в шлюпке хранится оружие. Какая досада! Оружия он не взял… Но что же произошло со шлюпкой? Теперь она находилась в добрых пяти саженях от воды. Головнин увидел покрытые водорослями, мокрые камни… Значит, начался отлив. И значит?.. Он остановился на мокром галечнике. Да, эту тяжелую шлюпку не сдвинуть пятерым. У них оставались одна-две минуты. Японцы уже поняли, что в шлюпке оружия нет, иначе почему бы русским не броситься к ружьям?

— Значит, все кончено! — вслух произнес капитан, глянув в разгоряченные лица матросов. Они стояли рядом с ним, часто, хрипло дыша, тяжело опустив натруженные руки, и смотрели на рейд, где четкий, стройный корпус «Дианы» словно летел под низкими, белыми облаками.

Волна блестела на солнце, как полированная сталь. Внезапно этот блеск стремительно переметнулся и ударил Головнину в глаза. Но это уже не был блеск волны. Кривая японская сабля ручьисто сверкнула прямо перед глазами капитана.

Дозорные «Дианы» доложили Рикорду, что в крепости происходит какая-то сумятица: японские солдаты поминутно выбегали за ворота и возвращались.

Рикорд, Рудаков и другие офицеры поспешили на мостик шлюпа. В подзорные трубы они видели, как выметнулась из ворот всполошенная толпа, как к шлюпке, оставленной отливом далеко на берегу, отчаянно, геройски пробивались четверо русских, а пятый бежал им навстречу, швыряя в японцев камнями.