Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Как все это произошло? Камбала ожила, затрепыхалась на его спине. Он наклонился, чтобы не упустить ее на землю. Наверное, был он порядочно смешон, похожий на фокусника, балансирующего с живой, невиданной рыбой на спине.

Девушка воскликнула:

— Шаповалов! — толкнула дверь и стремительно ступила вперед, в пятнистый свет, льющийся сквозь листья ветки. — Как?! Да что это у вас?.. Как вы здесь очутились?

— Не знаю… — пробормотал Игнат. — Сам не понимаю. Стой, анафема, не брыкайся. Вы не пугайтесь — это я на рыбу… Куда мне это чудище деть?

Она провела его в дом, и он освободился наконец от своего беспокойного груза.

— Кажется, я не ошибся? Садовая, восемнадцать? Значит, точно… Это вам.

— Кто вас прислал сюда? Разве теплоход уже прибыл?

Он смотрел на нее, не понимая вопроса. Он думал совсем о другом — она ли это? Да, это была она. Какой теплоход?.. Да, вон что! Она ведь не знает… А сколько дней провел он, скитаясь, в этом городке! И еще он радостно подумал о ее удивлении и улыбке… и как шагнула она ему навстречу, и будто солнечный дождь — игру света и теней на ее платье. Но как же ей стала известна его фамилия?.. Она знала и помнила его фамилию!

— Что вы спрашиваете? — проговорил он. — О чем вы спрашиваете? Ведь это же здорово, черт возьми!

Ему показалось, она отступила немного.

— Что «здорово»? Не понимаю…

— Да то, что разыскал я вас, — вот чудо! На самом дне моря адрес нашел! — Он присел на корточки и погладил жесткую, зеленоватую рыбью спину. — Ух, разбойница!.. Спасибо, ты меня привела.

На кухню вошла женщина, высокая, седая, в темной повязке и в строгих очках, — очевидно, мать девушки. Игнат сразу утратил дар речи. Кое-как он объяснил причину своего непрошенного визита. Хозяйка изучающе смотрела ему в лицо. В конце концов он окончательно потерялся.

Его пригласили в комнату; он присел на краешек дивана, не зная, куда положить свою фуражку. Страшно она мешала ему все время! Девушка заметила это и, мягко коснувшись руки Игната, отобрала у него фуражку.

Женщина принялась накрывать на стол, сетуя, что мужа нет дома, что если и приедет он раз в месяц, так только на час, на два. Уж он отблагодарил бы гостя, как отблагодарил бы!

Позже Игнат не раз вспоминал эти ее слова. Знали бы товарищи — было тут чему посмеяться. Он никому не рассказывал ни об этой встрече, ни о том, что случилось через несколько дней. Даже смешное, неловкое стало близким и по-своему дорогим. Нина присела рядом с ним на диван и, подняв по-мальчишески кулак, сказала:

— А здорово вы тогда этого «романтика» обрезали! Как говорит он, будто эстрадник: «Север… белые ночи… снежная даль…» В общем, мог бы работать актером на третьих ролях. Чем же все это кончилось? Я ушла. Я побоялась капитана.

— А тем и кончилось, что капитан выгнал меня из рубки. Васильков прав. Я виноват.

— Разве? — спросила она почему-то очень тихо. Игнату показалось — глаза ее стали строже.

— Вы давно знакомы с Васильковым? Или в пути познакомились?

— Два года. Отпуск он проводит здесь, в Туапсе. Но как же случилось, что капитан не разобрался?

Игнат усмехнулся и сказал в сердцах:

— Вы видели его, капитана? Это же боцманюга со скотовоза. Половина бога… Страшный человек. Дело он знает, ничего не скажу, а так не душа — железо…

Лицо ее дрогнуло и покривилось.

— Ну? — проговорила она изумленно. — Нет-нет… Так думают о нем матросы?

— Так думаю я.

Она отодвинулась, быстро оглянула Игната и тихо засмеялась.

— И неправда! Совсем он не такой!

Шаповалов насторожился. Что за день! Одна неожиданность следовала за другой. Оказывается, Нина знала капитана.

— Вы разве с ним знакомы? Виделись?.. Разговаривали?..

Руки ее упали бессильно.

— Конечно… сколько раз! Это мой отец, капитан Волков. Я была с ним в рейсе Одесса — Батуми.

Игнат ощутил струйки пота, текущие по носу его, по щекам. Вот куда он попал: в семью своего капитана! Ей, Нине, только и оставалось: указать на дверь. Он потянулся за фуражкой. Проклятая камбала — как подвела!.. И все-таки жалко уходить: сам осмеял себя и ушел. Глупо. Но дело непоправимое. Хозяйка тоже, наверное, слышала: «Боцманюга со скотовоза»… Вот, она уже направляется к нему. Чего доброго, влепит затрещину. Игнат вытирает рукавом лицо и слышит голос хозяйки:

— Как ваше имя? Игнат? Ну, будем же знакомы… А отчество? Отлично. Прошу вас, Игнат Семенович, пить чай. Для вас и наливка найдется, муж сам ее приготовлял. «Шкиперская» называется.