Мария Костоглодова - Это было только вчера...

Юлия Андреевна передала «представительного гражданина с буйной шевелюрой» районному следствию, а сама, прежде чем уехать, попросила заслушать ее на бюро райкома. Она считала необходимым реабилитировать не только прокурора, но и коммуниста Аничева.

Ее слушали с интересом. А ее мысли по поводу «заслона» анонимщикам — письме в ЦК с просьбой запретить расследование анонимок — были встречены горячим одобрением.

Утром она никак не могла проснуться. Слышала стук в дверь, голос Аничева, будивший ее, вспоминала вчерашний разговор в райкоме: «На станцию вас отвезет Геннадий Павлович», но, слыша и понимая все, не могла проснуться. Разбудила ее тишина. Юлия Андреевна вскочила, оделась, выбежала на крыльцо. Аничев уже отъезжал от гостиницы.

— Геннадий Палыч, я готова! — крикнула она.

Райпрокурор завернул лошадей.

Повалившись в мягкое душистое сено, которым было выстлано дно телеги, Юлия Андреевна весело приветствовала Аничева:

— Доброе утро. Что так плохо будили?

— Решил, вы ехать раздумали. Доброе утро.

Верно, оно было добрым, сегодняшнее утро. Добрым и совсем мирным. Луна, очень яркая вечером, сейчас в свете поднимающегося солнца поблекла.

Справа и слева колосились яровые, дорога петляла в них, проторенная пешеходами и ездоками, которым лень было обходить или объезжать огромное поле между райцентром и станцией.

Аничев понукал лошадей, не давая им переходить на шаг. В его опущенных плечах, поникшей голове Юлии Андреевне виделась все та же, не покидавшая его угнетенность. Она с сожалением подумала: «Никак не отойдет». Тронула его за рукав, попросила:

— Пожалуйста, поднимите голову.

Аничев поднял голову, но по-прежнему оставался невеселым. Подсаживая Юлию Андреевну в вагон, он сказал:

— Мне повезло, что на расследование прислали вас. Мне очень повезло, что прислали именно вас.

В кабинете областной прокуратуры ее ожидала записка:

«Заболел Сущенко. Просил позвонить».

Она сейчас же позвонила. Ответил женский голос:

— Квартира Сущенко.

— Что с Модестом Аверьяновичем?

— Заболел. Доктора ждем. Кто спрашивает?

— А кто со мной говорит?

— Соседка.

— Я сейчас приеду! — не представившись, крикнула Юлия Андреевна в трубку. — Валя, из района я возвратилась, но исчезаю! — так же крикнула она техническому секретарю, удивив привыкших к ее тихому голосу сотрудников.

«Неужели что-нибудь серьезное?» — волновалась она.

Врач, пришедший одновременно с Юлией Андреевной, поставил диагноз: крупозное воспаление легких.

— В госпиталь, в госпиталь, — энергично повторял он.

Лечь в госпиталь Сущенко отказался. Война, работы по горло, а он — на бюллетень? Пусть доктор выпишет ему покрепче снотворное, он отоспится, и конец болезни. Но доктор был неумолим.

— С крупозным воспалением легких, Модест, не шутят, — поддержала врача и Юлия Андреевна. — Об Игоре не тревожься. На время твоей болезни я перейду жить к вам, послежу за мальчиком.

С трудом уговорили.

Он болел тяжело, часто впадал в беспамятство. Юлия Андреевна извела врачей звонками, посещениями. Обычно щепетильная к просьбам, не терпящая надоедливых, она сама сделалась надоедливой, боясь, что говорят ей не всю правду, скрывают истинное самочувствие Сущенко.

Вечерами, накормив и уложив Игоря, она подолгу сидела у письменного стола Модеста, ничего не трогая на нем, а лишь глядя на бумаги и газеты, как смотрят на фотографии ушедшего из жизни дорогого человека. В ночь кризиса она стирала (испытанный способ прогонять тревогу), дождавшись утра, сейчас же позвонила:

— Девушка, алло! Алло, вы слышите?

Аппарат потрещал-потрещал, умолк. Издалека, нарастая, приближался монотонный вой сирены. Выбежал заспанный Игорь:

— Что с папой (он слышал тревогу, но спросил не о ней, а об отце).

— Не дозвонюсь никак. Видимо, переводят больных в бомбоубежище. Бери-ка рюкзак и тоже вниз.

— Не пойду.

Игорь уселся на полу, поджав под себя ноги. Во всей его фигуре, от поджатых ног до узких плеч, было такое знакомое ей Модестово упрямство, что она поняла: спорить бесполезно.

Из госпиталя на ее настойчивые звонки наконец ответили.

— Как самочувствие капитана из одиннадцатой? Да, да, Сущенко. Пришел в сознание? Это точно? Вы не перепутали? Спасибо. Большое спасибо. Передайте ему, дома все благополучно. На работе тоже… — она захлебывалась потоком слов.

Игорь стоял рядом, вытянувшись, чтобы лучше слышать. Губы его дрожали.