Аркадий Сахнин: Тучи на рассвете (роман, повести)

Маленькие оконца были плотно затянуты циновками, а поверх них завешены темными атласными шторами. И хотя на дворе стоял ясный день, в комнате царил полумрак.

В углу возвышался огромный, уродливый и непомерно тучный бог довольства, сделанный из красной меди. Его заплывшие жиром щеки сливались с шеей, а тело походило на большой мешок, из-под которого виднелись крошечные ножки. В тусклом дрожащем свете взгляд бога довольства казался загадочным и зловещим.

По обе стороны от большого бога стояли маленькие. Их было много, и у каждого свое назначение, свое, не похожее на других уродцев лицо и тело.

Здесь собрались боги, ведающие всеми делами на земле. Вот натягивает лук грозный и неумолимый бог войны. Рядом — бог любви и дружбы. А за ним выстроились боги мести и урожая. Тут же хозяин рая Окхвансанде и его помощники. Напротив — бог долголетия и счастья, добродушный, улыбающийся старик, с длинной широкой бородой. В правой руке у него посох, в левой персик — символ долголетия.

Богиня веселья стоит в стороне от всех богов, с полуоткрытым ртом и трепетными ноздрями. Бог грома колотит двумя молотками в огромный барабан.

Среди богов затерялся медный укротитель змей. Он загоняет в кувшин змею, и та пятится в сосуд, выбросив вперед раздвоенное жало, со страхом глядя на маленькую, но обладающую магической силой палочку укротителя. Впереди всех изготовился к прыжку лев — собака Будды. Его квадратная пасть с острыми клыками раскрыта, а пышный, совсем не львиный хвост гордо поднят.

Вокруг богов на полу разместились фантастические животные, символизирующие богатство, великодушие, доброту, силу. Извивающийся дракон с телом не то ящерицы, не то змеи, с когтями на лапах и крыльями летучей мыши, с плоским, как нож, хвостом и звериной головой, казалось, метал искры из больших ноздрей и горящих навыкате глаз.

Ли никогда не был в этом святилище, не видел такого скопления богов и священных зверей. В полумраке комнаты ему казалось, что и божества, и звери движутся, перешептываются, о чем-то советуются.

Лицо тоина неподвижно, будто он окаменел. Отсутствующий, невидящий взгляд устремлен ввысь, тень от жидкой длинной бороды падает на стену.

Низко кланяясь богам и тоину, Ли Ду Хан робко вошел в комнату. Хозяин ответил медленным поклоном, молча указал глазами на циновку и снова устремил взор вверх.

Ли беззвучно опустился на пол там, где остановился. Тоин наклонил голову, глаза его закрылись, и только по едва уловимому движению губ можно было догадаться, что он продолжает прерванную беседу с небожителями.

Несколько минут просидел так тоин, и душа Ли все больше наполнялась непонятным чувством. Может, и в самом деле этот колдун переносится в иной мир, недоступный людям?

Медленно и торжественно заговорил тоин:

— В ночь перед новолунием я видел того дракона, что прилетал весной и предупредил о ливнях. Он вымолвил три небесных слова и растаял, оставив облако голубого дыма.

Старец умолк и глубоко вздохнул. Потом положил ладони на раскрытую книгу и снова заговорил:

— Шесть ночей я сидел над книгами, разгадывая эти слова, и вчера открылась их великая тайна. Дракон поведал мне, как может человек, у которого есть сын, получить большое богатство.

При этих словах глаза у Ли Ду Хана вдруг забегали, он заерзал на месте и всем корпусом подался вперед, готовый впитать в себя каждое слово.

Но тоин медлил. Тяжело опустились его веки, и он умолк. Тогда Ли отвязал от кушака спрятанный в шароварах кисет с деньгами и торжественно положил его у ног бога довольства.

— Ты щедр, Ли, — заговорил наконец старик. — У тебя доброе сердце и достойный сын. Я решил поведать тебе тайну дракона.

— О великодушный тоин, ты спас мои посевы, а теперь даешь мне богатство! Так пусть не оскорбит бога мой жалкий дар. Пусть будет он первым взносом в счет моего неоплатного долга!

— В пятнадцатый день седьмой луны, — продолжал тоин, — когда солнце коснется вершины Змеиных скал, дракон повелел идти на восток. Через два ли [3] Ли — мера длины, около 4 км. ты увидишь Двуглавую гору. На ее гребне живет бедная, но красивая девочка по имени Мен Хи. Это капля, солнечного света. Она принесет богатство тому, кто сделает ее женой своего сына.

Сказав это, тоин снова застыл в неподвижности, как изваяние, и глаза его устремились ввысь.

Ли Ду Хан понял, что не должен больше тревожить тоина своими земными делами. Он бесшумно встал и, низко кланяясь, попятился к выходу.