Владимир Тендряков - Собрание сочинений. Том 3.Свидание с Нефертити. Роман. Очерки. Военные рассказы

«Плоть искусства» была оценена как работа сугубо литературоведческая. Критик Ал. Михайлов воспринял ее как «популярную лекцию на тему „Что такое искусство?“ в массовой аудитории». Он считал, что «методологическая оснащенность подобной статьи должна быть особенно высока», а «игнорирование опыта предшественников сыграло с Владимиром Тендряковым злую шутку». Критик подчеркивал, что автор «не включает в свою статью и творческого опыта современников, отказывается вникать в суть споров об искусстве, которые „идут на протяжении многих веков“». (Михайлов Ал. Вооруженность критика, Новый мир, 1974, № 3.)

При издании очерка в Собрании сочинений Тендряков уточнил жанр этой работы, снабдив ее подзаголовком «Разговор с читателем». В анкете журнала «Литературное обозрение» (1977, № 7) на вопрос редакции о взаимоотношениях писателя и читателя Тендряков ответил: «…Я, так сказать, ежедневно, ежечасно купаюсь в читательской среде. И вот странно — ни один (увы, буквально ни один!) из моих знакомых читателей полностью не совпадает по своему духовному содержанию с тем читателем, какого я мысленно себе представляю… Навряд ли я создал себе читателя по своему образу и подобию, иначе как легко было бы для него писать — понимал бы меня с полунамека. Нет, выразить свое ему — для меня сложный и тяжкий труд, я не очень-то рассчитываю на его понятливость, хотя и живем мы одной жизнью, одними интересами».

Логическим развитием идей «Плоти» явилось участие Тендрякова в дискуссии, которую провел журнал «Вопросы философии». Темой дискуссии было «Взаимодействие науки и искусства в условиях современной научно-технической революции». Полемизируя с видным советским физиком-теоретиком Е. А. Фейнбергом, выступившим со статьей «Искусство и познание» (Вопросы философии, 1976, № 7), отстаивая свою мысль, Тендряков писал: «Как в науке, так и в искусстве любой процесс познания начинается с чисто интуитивных суждений. Не что иное, как интуитивные прозрения заставили Эрстеда проявить повышенный интерес к стрелке компаса, оказавшегося рядом с проводом, находящимся под током, — открытие, давшее начало теории электромагнитного поля. Художник в многообразной жизни улавливает нечто такое, в чем он интуитивно чувствует какие-то скрытые, ему самому до конца неясные возможности, которые затем (после критического осмысления, дискусивного по существу) ложатся в основу будущего произведения. Так, например, случайно оброненная кем-то фраза о мужике, поехавшем искать счастливую страну, стала толчком для А. Твардовского к созданию его знаменитой „Страны Муравии“.

Художник не столь рационалистически строг, как ученый, можно предположить, что он чаще ученого доверяется интуиции, но это обстоятельство-де не дает права делать вывод, что в искусстве пользуются преимущественно интуитивным методом. И в нем, как и в науке, совокупность переплетающихся логических умозаключений и интуитивных суждений образует результативный метод познания… Наука имеет дело только с одним реально существующим миром, стремится создать его единую целостную картину. Искусство имеет дело с миром, пропущенным через субъект. Потому оно, искусство, создает множественные картины мира (сколь множественно число воспринимающих субъектов). И эти картины, никогда не соответствующие полностью одна другой, тем не менее способны по-своему верно отражать действительность». (Тендряков В. Искусство и самопознание. — Вопросы философии, 1977, № 8.)

Очерк «Плоть искусства» был особенно дорог писателю. Он не раз говорил, что работа эта, не понятая критикой, является его любимым детищем. «К этой „сироте“, признаюсь, больше всего лежит сердце». (Интервью для журнала «Советская литература» на нем. яз., 1983, № 11.)

«Плоть» дала начало целой серии статей по вопросам искусства, нравственности и социологии — «Культура и доверие», «Искусство и самопознание», «1001-й раз о нравственности», «Введение в социальную нравственность», «Муки творчества» (Архив писателя).

Очерк «Плоть искусства» издавался в ГДР.

Божеское и человеческое Льва Толстого. — Впервые в журн. «Звезда», 1978, № 8.

Статья была написана к 150-летию со дня рождения Л. Н. Толстого.

«Удивляюсь гению Достоевского, но больше всего люблю Толстого», — признавался Тендряков (Стенограмма выступления в Московском пед. институте им. В. И. Ленина, 1982).

Беседы и споры с друзьями, обширная переписка с советскими и зарубежными корреспондентами, интервью, ответы на вопросы журнальных анкет подтверждают, что Толстой оставался спутником Тендрякова по всей его жизни. В школе уже «успел наглотаться и Толстого, но навряд ли переварить…».