Михаил Соколов - Грозное лето

В честь будущих супругов тут же, в Михайловском училище, был бал, были курсистки, была Мария с подружками по Смольному и, разумеется, была пирушка, на которую молодые офицеры, выпускники училища, пригласили и некоторых своих наставников, в том числе и профессора Янушкевича, самого молодого и самого красивого из генералов.

И тут случилось то, что и должно было случиться: великий князь Николай Николаевич, командующий Петербургским военным округом, узнал об этом и устроил было разнос начальнику училища и начальнику генерального штаба Жилинскому.

— Мне донесли, что во вверенном мне Санкт-Петербургском военном округе случилось вопиющее нарушение устава: вы соблаговолили позволить учинить свадьбу своего воспитанника в неустановленном месте, в казармах военного училища. За беспрецедентное своеволие ваше, господа генералы, я повелел вынести вам порицание.

Генерал Жилинский и Караган вытянулись в струну и лишились дара речи. Училище находилось в ведении генерального штаба и военного министерства, и великий князь никакого отношения к нему не имел, но бесцеремонным был августейший дядя царя и не признавал никаких субординаций, да к тому же терпеть не мог военного министра Сухомлинова и вот разносил его подчиненных. И генералы покорно склонили головы и не сразу подавленно произнесли:

— Виноваты, ваше императорское высочество.

— Впредь сего не случится, ваше императорское высочество.

Великий князь прошелся по огромному кабинету — высоченный, как столб, и тощий, как жердь, и спросил более миролюбиво:

— А жених кто таков?

— Молодой донской офицер, сын полковника, героя японской кампании, — с готовностью ответил генерал Караган, почувствовав: кажется, пронесет.

— С Дона? И родитель — полковник? И герой японской кампании? Сын пошел в папашу! Кто рекомендовал в училище?

— Генерал Самсонов, — ответил всегда мрачный Жилинский.

— Знал, кого рекомендовать, генерал Самсонов. А невеста кто такая?

— Дочь подполковника, тоже героя японской кампании, ваше высочество.

— Соответственная партия, — одобрительно произнес великий князь и неожиданно добавил: — Передайте молодым мои поздравления.

— Слушаюсь, — отчеканил начальник училища.

— Фамилия офицера и чин? Успехи в военных науках каковы?

— Подпоручик Орлов. Успехи с отличием, — ответил Жилинский.

— Представьте подпоручика Орлова к внеочередному производству в поручики. За отличия в военных науках определить в артиллерийскую академию без вступительного экзамена. Порицания вам, господа, не будет.

— Слушаемся, ваше императорское высочество!

— Слушаемся, ваше…

— Довольно, довольно, господа. Можете быть свободны.

Августейшим атаманом войска Донского был цесаревич Алексей.

Великий князь знал, что делал, ибо это его повеление непременно станет ведомо царю — и ему будет приятно, что своенравный дядя покровительствует подопечным наследника, донцам.

Александр и Максим Свешников, узнав, что пирушкой заинтересовался Николай Николаевич, приготовились к самому худшему: академии им не видать, а уж в аресте и сомневаться было нечего. И вдруг такая милость снизошла от грозного великого князя, что голова могла закружиться. Но голова у Александра Орлова не закружилась, а закружилось все вокруг него: друзья, преподаватели, начальство, а тут еще Жилинский добавил и, вызвав его к себе, сказал:

— Гордитесь, поручик Орлов, августейшим к вам вниманием великого князя и полагайте, что вы уже зачислены в академию. Я рад, что не ошибся в вас, и поздравляю от всей души.

Потом Александр и Надежда обвенчались в скромной церкви и устроили прием. Впрочем, прием устроила Мария, в Финляндии на загородной даче дяди, военного министра Сухомлинова, по всем правилам своего круга. С участием отпрысков видных государственных деятелей. И Александр с Надеждой прямо отсюда пошли вверх.

Александр был принят в академию без сучка и задоринки, как и повелел великий князь, а Надежда была принята в офицерский госпиталь, и началась у них новая жизнь, полная напряжения такого, что некогда было пойти в театр. Родные в письмах упрекали: пора бы подарить и внуков, Верочка вон сразу осчастливила двойней, но Александр отговаривался: успеется, жизнь только начинается, да и со службой еще не ясно, куда придется ехать и чем заниматься после академии. Собственно, чем заниматься придется — это ясно: или служить в Главном артиллерийском управлении, куда его уже пригласил Кузьмин-Караваев, его начальник, или командовать батареей, что было бы делать куда легче у себя, в Новочеркасске, где и его знают, где и он всех знает, но в Новочеркасск не было вакансий. Вакансии были в Варшавском военном округе, которым командовал теперь Жилинский, но тут произошла первая семейная сцена: Надежда решительно отказалась покидать Петербург и заявила: