Виктор Савин - Чарусские лесорубы

— Да, Чарус. Я слушаю. Здравствуйте, Михаил Петрович! — говорит Черемных.

В ответ на приветствие в трубку слышится басистое рычание:

— Когда вы там прекратите безобразие?

— Какое, Михаил Петрович?

— Почему ослабили темпы лесозаготовок?

— Вы же знаете, Михаил Петрович, что многих людей пришлось сорвать на подготовку к сплаву. Потом дороги пали. Колхозники тоже котомки собирают.

— У вас вечно так, вечно находятся объективные причины. А график кто будет выполнять?

— Так мы уже сезонный план закончили.

— Знаю, что закончили. Вам дали дополнительное задание — будьте добры его выполнять… Ну, а древесину когда плавить начнете?

— Если погода не изменится, дней через пяток начнем.

— И к сплаву у вас еще далеко не все сделано.

— Делаем, Михаил Петрович. Не беспокойтесь, все идет по плану.

— Знаю я ваше «по плану»… На время сплава мы посылаем к вам инженера Морковкина. На днях он выедет.

— Не надо нам вашего инженера, будет только путаться под ногами. Мы обойдемся без опеки Морковкина. Вы лучше высылайте нам брезентовые палатки и кошму. Снабжение со стороны треста никудышнее.

— Вы, что, руководством недовольны?

— Руководством довольны, а вот с материальным обеспечением сплавных работ вы нас без ножа режете.

— Ты, что это, Черемных, грубить начинаешь?

— Я не грублю, Михаил Петрович. Я говорю о том, что у меня наболело. Я не могу быть спокоен, когда нет уверенности, что сплав проведу благополучно.

— В чем же у тебя неуверенность?

— Я же вам говорил, докладную написал. На главной запани, куда мы принимаем сотни тысяч кубометров леса, мы вынуждены ставить не вполне надежный трос — канат на мертвяк. А вдруг он не выдержит огромного напора воды и массы леса, лопнет, тогда вся наша запань полетит к черту и древесина уплывет вниз. Дело это нешуточное. В прошлом году у нас не было такой техники, мы плавили леса намного меньше. Тогда годен был и этот канат, теперь он может не выдержать… Для выгрузки леса элеваторами у нас не хватает рельсов, вагонеток. Словом, куда ни кинь, там и клин… Нам не опека нужна, а помощь. Когда же вам говорят о недостатках в работе треста, вы обижаетесь.

— А ты что горячишься, Черемных?

— Я не горячусь… Скоро, наверно, у меня на голове не останется ни одного черного волоса.

— Мне нет дела до твоих волос.

— Конечно, вам никакого дела нет до моих волос, но вам должно быть дело до государственных интересов.

Разговор с трестом был прерван. Михаил Петрович, видимо, бросил трубку, кинув на прощание: «Не яйца курицу учат».

А Яков Тимофеевич снова просит:

— Девушка, девушка! Дайте главную запань.

Сплавщики шли высоким берегом реки. На синем небе громоздились белые пушистые облака, а под горой несла свои воды разыгравшаяся Ульва. Цвет ее воды был похож на квас. Лед уже прошел, и только кое-где на отлогих берегах лежали толстые льдины. Река была неспокойной, волновалась, пенилась у скал, воронкой крутилась в омутах.

Впереди в высоких резиновых сапогах, в ватных костюмах и шапках шли Чибисов и Березин. На боку у начальника лесопункта висела широкая плоская фляга, а у парторга — кожаная сумка, из которой торчали свернутые в трубочку газеты. За руководителями сплава, по четыре в ряд, с баграми на плечах следовала бригада Богданова, потом бригада Ермакова, потом женщины под командой Дарьи Семеновны. Длинную растянувшуюся колонну людей замыкали подводы с ящиками, бочками, большими лужеными медными котлами, тазами, ведрами. «Кухонный персонал», который легко было отличить по белым халатам, шагал возле возов. С последним возом на волах ехал Григорий Синько, растолстевший, краснощекий. Несмотря на то, что подводу подбрасывало из стороны в сторону, он спокойно поглядывал по сторонам, помахивая рябиновой хворостиной над спинами быков, и мурлыкал себе под нос какую-то песенку. А там, где-то вдали, вдогонку за колонной, громыхали тяжелые гусеничные тракторы.

Люди в колонне громко разговаривали, вразброд начинали петь. Спеться было трудно, нужен ритм, но какой же ритм, когда ноги по колено вязнут в грязи, в снегу, когда люди одеты по-зимнему, а солнце с самого утра нещадно палит, когда на солнцепеке под кустами бело не от снега, а от подснежников?

Колонна вышла на широкий луг к высокому деревянному мосту, по которому пролегает лежневая дорога. Люди разбрелись, сели отдохнуть, покурить. Поварихи вместе с Григорием Синько разбили свой лагерь, начали сгружать котлы, настраивать костер. Новинский фельдшер, молодой белобрысый парень, растянул палатку и водрузил возле нее на шесте флаг с красным крестом. Парень из колхоза «Новая жизнь», оставшийся на лесозаготовках, разостлал полог, завел патефон и выложил свой инвентарь: радиоприемник «Родина», гармошку, балалайку, гитару. Табор сплавщиков ожил, загудел.