Лев Квин: Горький дым костров

Спустя много лет приезжал Иван Иванович в родную Орловку, пытался отыскать своего председателя. Расспрашивал о нем старых знакомых, побывал в райкоме партии, даже архивные документы поднимал. Нигде никаких следов! Погиб ли в подполье под чужим именем, жив ли остался и переехал после войны в другие края — никто не знает.

…Алтайские степные просторы встретили переселенцев ранними заморозками да пронзительными порывистыми ветрами. Вот она какая, Сибирь!

Надо было готовиться к зиме на новом месте. А в семье — шутка сказать! — четверо малых ребят.

Все заботы о них пришлось взять на себя Катерине. Потому что Ивана Ивановича поздней осенью сорок первого призвали в армию. В армию! Работа на строительных объектах в глубоком тылу — вот его армия. Разве об этом он думал, когда длинными вечерами с горечью и болью вслушивался возле хрипящей черной тарелки в тревожные сводки Совинформбюро.

Один за другим Иван Иванович подавал рапорты с требованием отправить его на фронт. Коммунист, ворошиловский стрелок, отлично работает на рации — неужели для него не найдется подходящего дела!

Вызвали к начальству, убеждали, что строительство в тылу тоже очень даже подходящее дело — и отказывали. Он возвращался расстроенный к себе в командирскую землянку — к тому времени Фризен уже числился начальником стройотряда. Доставал чистый лист бумаги и принимался за очередной рапорт.

Так продолжалось до тех пор, пока в расположении стройбата не появился однажды незнакомый высокий прихрамывающий майор.

После короткого разговора с командиром он вызвал к себе Фризена.

— Вот вы все проситесь на фронт, — майор потряс пачкой рапортов.

— Так точно!

— А если не на фронт?

— Не согласен!

— Дело важное и нужное.

— Не согласен!

— За линию фронта…

— За линию?!.

Так Иван Иванович и появился в городке.

Из записи беседы автора повести с И. И. Фризеном.

А в т о р. Иван Иванович, очень многие наши читатели, причем самых разных возрастов, как говорится, от пенсионеров до пионеров, по книгам, кинофильмам, по воспоминаниям военачальников в целом хорошо представляют себе деятельность партизан в годы Великой Отечественной войны. Не скажете ли, что отличало отряд, в котором пришлось действовать вам, от обычных, если можно применить это слово к необычным условиям борьбы в тылу врага, партизанских отрядов?

И. И. Ф р и з е н. Как сам отряд, так и составлявшие его группы назывались разведывательно-диверсионными. Это название точно отражало две наши главные задачи: разведка и диверсия. Причем основной упор, особенно в первый период, делался на разведке. Нас высадили неподалеку от Пскова. Здесь, через леса и болота, проходила стратегическая железная дорога от Варшавы к Ленинграду. По ней шло снабжение гитлеровских войск, осаждавших Ленинград.

А в т о р. И ваш отряд должен был помочь советскому командованию определить, что именно посылают фашисты к Ленинграду?

И. И. Ф р и з е н. Совершенно верно. Сколько и каких грузов ежедневно проходит по этой дороге — она называлась Варшавской. Сколько орудий? Сколько танков? Сколько вагонов с живой силой? Иметь точный ответ на эти вопросы означало разгадать замысел противника на одном из важнейших фронтов Великой Отечественной войны.

А в т о р. А как же диверсии?

И. И. Ф р и з е н. Диверсии тоже проводились, но только в той степени, в какой они помогали или, по крайней мере, не мешали выполнению основной нашей задачи.

А в т о р. И еще такой вопрос, Иван Иванович. В чем заключались в этих условиях ваши обязанности как политрука группы?

И. И. Ф р и з е н. Ну, прежде всего, в проведении политико-воспитательной работы, рассказывать партизанам содержание сводок Совинформбюро, проводить беседы о положении на фронтах… (Пауза.) Вообще-то говоря, вы этим самым вопросом угадали, что называется, прямо в шляпку гвоздя! Да, сводки, да, беседы. Меня так ориентировали, когда мы находились в лесном лагере, я и сам поначалу так считал. А потом выяснилось, что главным для партизанского политрука является вовсе не это…

Фашистских солдат было двое. Один высокий, сутуловатый, с мрачным недовольным лицом. Другой — намного пониже ростом, розовощекий рыжий крепыш. Размахивая для равновесия автоматом, он все пытался идти по рельсе, но то и дело соскакивал с нее и хохотал. Второй, мрачный, поглядывая с опаской по сторонам, твердил: «Брось, слышишь, брось!» Но крепыш все не унимался.