Гавриил Колесников - Поклонитесь колымскому солнцу

— Действительно розовые!

Попов выгрузил своих куропаток на стол, и тут наступила моя очередь для насмешек: куропатки оказались совершенно белыми, по-моему, еще белее тех «розовых», что три дня назад приносил я.

— Вот те раз!

Попов был серьезно озадачен.

С храбростью невежественного всезнайки я объяснил эту игру цветов световым обманом: дескать, в розовых сумерках полярного утра на воле, они кажутся розовыми, а в комнате, при свете керосиновой лампы, обнаруживают свою настоящую окраску.

Только три года спустя я узнал, как далек и как близок был от объяснения этого явления.

Между тем наступила весна. Наши загадочные куропатки изменили свою окраску на летнюю, пестро-серую, и я забыл о них, как забыл когда-то о розовой чайке.

И вот однажды долгожданный самолет доставил в тайгу почту. Мы жадно набросились на газеты. Один из номеров «Советской Колымы» принес объяснение забытой уже загадки. Заинтересовавшая меня статья так и называлась — «Розовые куропатки»…

Над ученым, прилетевшим к нам на Крайний Север изучать жизнь животных и птиц, розовые куропатки подшутили так же издевательски, как тогда надо мной и Поповым. В долине той же реки он бил розовых куропаток, собирал их в мешок и дома выкладывал на стол совершенно белых птиц.

Но это был ученый, который не мог и не желал отделаться какой-нибудь поверхностной догадкой. Он хотел объяснить явление строго и точно.

Еще и еще раз добывал он розовых куропаток и снова и снова приносил домой снежно-белых птиц…

В Магадане он углубился в чтение специальной литературы и в богатой магаданской библиотеке в книгах о животном мире тропических стран нашел путь к решению загадки.

Оказывается, яркая окраска таких птичек, как колибри, связана не только с цветом пера но и таким его строением, которое, преломляя по-особому белый солнечный луч, сообщает этой крохотной птичке ее необычайно яркую с металлическим блеском окраску…

В сознании ученого возникали вопросы: почему колибри сохраняет яркую и сильную окраску так долго? Почему выцветает от времени розовая чайка? Почему почти мгновенно белеют розовые куропатки?

И ученый устремился в колымский музей.

— Разрешите взять одно розовое перышко от вашей великолепной розовой чайки, — робко попросил он, боясь отказа.

Скрепя сердце, смотритель разрешил ученому взять пинцетом драгоценное перо. И когда оно было обследовано, то оказалось совсем не розовым, а очень тонко и своеобразно построенным.

Значит, не выцветает розовая чайка от времени и совсем не нужно загораживать ее бархатными занавесками. Перо мертвой птицы грубеет и перестает преломлять белый солнечный луч в нужном ей защитном направлении.

Но если колибри стойко сохраняет строение пера десятками лет, розовая чайка годами, то розовая куропатка теряет это драгоценное качество очень скоро: она кажется розовой на фоне розовеющих сопок пока жива, но она перестает быть розовой, когда ее убивает охотник.

Мертвой розовой куропатке не нужны ее защитные свойства, и она их теряет, теряя жизнь. Я протянул Попову газету и сказал: — А все-таки наши розовые куропатки были действительно розовыми.

Стоял чудесный сентябрь. Утрами мягкий морозец серебрил землю. К обеду ночные льдинки собирались радужными каплями на зубчиках золотисто-коричневых березовых листьев, на длинных иглах стланика, на белесых вмятинах ягеля, на гроздьях пунцовой брусники. Она полыхала вокруг красным прохладным огнем…

Место было глухое, тихое. Бурундуки, заготовив себе на весеннюю бескормицу кедровых орешков, крепко спали в норах. Куропаток окрест мы распугали своей охотой. И только неугомонные кедровки облетали тайгу, разрывая ее тишину громкими резкими криками.

Как у нас было Заверено, на рассвете Попов отправился за водой к прозрачному ключу, еще никак не названному на географических картах. Ключ этот с подходом партии нам предстояло разведать на золото.

Попов принес воду и, сказал:

— Выдь из хаты-то. Чудо у нас!

Ну, если Попов говорил «чудо» — значит, произошло действительно что-нибудь необычайное. Я вышел. Огромная стая куропаток мирно паслась на брусничных полях вокруг нашего жилья. Птица еще не сменила летнего пестро-серого наряда на снежно-белое зимнее оперение.

Мое присутствие не смущало куропаток. Они, правда, проворно убегали из-под ног, но скорее не от испуга, а потому что я мешал им клевать бруснику.