Максимилиан Кравков - Эпизод

Так и сейчас, о доставке коней на партизанский фронт.

Под боком, за досчатой перегородкой, в клетушке писаря, сидят Баландин, Кошкин и еще один — партизан.

— Выручил, Николаха, — охрипло рассказывает Кошкин. — Получили порох как раз ко времю…

— Так, браток, изжились, — партизан добавляет, — патроны, скажи, хоть золой набивай!

Увлекается Баландин, радостно вспоминает.

— А я, как выехал из города, по всем лавкам распоряжение — айда порох и свинец в Кайдаровскую волость. Кстати, пушнины там много: приказание правления, говорю, такое. На обмен. В иных местах рады — только с рук бы сбыть, пока милиция не отобрала… И уж потом слышу, как привезли, — в Кайдаровке восстание. Порадовался.

— Ну, как живешь-то? Вспоминаешь нашу политическую ссылку?

Смеется Кошкин. Приятно вспомнить. За чайком бы побалакать — сколько ведь лет не видались. Эх, время, язви его, мало!..

— Вот что, Коля. Живем мы ладно. На лыжах, можно сказать, живем. Сами себе господа. И беляков пощипываем здорово. Но вот, знаешь, письменного народу у нас мало…

— Бедно! — подтвердил партизан и улыбнулся. — В Лежме уж на что? Дьякона взяли… Мужик-то, правда, он ничего. Одним словом, братие, говорит, воевать не могу, а писать жалаю… Пиши, долгогривый! Контроль приставили…

— Вот я и думаю, Николаха, с собою тебя взять… Поедешь?

— А N-ск как?

— А без тебя там некому?

— Да кто и был — поарестованы…

— Да-а… — Кошкин задумался. — А хорошо бы буржуев там поворошить… Выходит, что надо тебе вертаться. Только ведь узнают, парень, про порох минтом повесят.

— Так сразу? Обождут! Кто отсюда проедет? Вы же заслон поставили.

— Который тебя-то сцапал?

Все засмеялись.

— Поди-ка, Ваня, насчет лошадей скомандуй. Ему — в город.

Партизан вышел.

Заботливо обдумывая, Кошкин доканчивал:

— Через него, значит, и связь со мной иметь будешь. А я здесь базу налажу. Отряд формировать начнем.

— Базу! У тебя же оружия нет? А если из города нагрянут?

— Хватил. Они у себя-то со страху опупели… Где тут нагрянуть! Тут, брат, мы дома. Как в санях покойны…

Уже полчаса, как Решетилов сидел в кабинете Малинина, к которому прежде всего поехал с визитом, как только устроился в N-ске. Малинин чувствовал себя превосходно. Во-первых, он славно выспался после обеда, а догадливый гость приехал как раз в то время, когда Ивану Николаевичу было нечего делать. Во-вторых, его самолюбие было польщено тем, что приезжий с первым визитом явился к нему, а в-третьих… в-третьих, сам гость, положительно, нравился Ивану Николаевичу.

Хитроватой смекалкой Малинин решил, что дела могут быть небезвыгодные. А при той легкости, с которой новый уполномоченный отдавался его советам, все становилось особенно интересным. Глубоко погрузнув в мягкое кресло, хозяин чмокал сигару и ласково щурил на гостя заплывшие глазки.

— Та-ак-с, милейший Сергей Павлович, вас отправили, значит, вроде как в ссылку, к нам в N-ск?

— Ну! — вежливо возмутился Решетилов. — В таких провинциальных городах иногда встречаешься с удивительно милым и приятным обществом. Вы — городской голова… а помните пословицу: каков поп, таков и приход? Вот я и не унываю.

— Постараемся вас развлечь, — расплылся Малинин и похохотал учтиво сочным нутряным хохотком. — Прошу прощенья, — встал он большой и грузный, я на минутку.

Решетилов один. Перед ним письменный стол. Счета, бумаги, коробка с крошеной махоркой и сияющий золотом портсигар с тремя гаваннами. На бревенчатых стенах две олеографии. Битая дичь. Сверкает рамой портрет хозяина. В углу солдатская винтовка. У дивана массивный несгораемый шкаф. Все очень деловито…

— Вот и я, — вернулся Малинин и будто прихватил из соседней комнаты новую мысль, сильно его оживившую. — Вы говорили, почтеннейший Сергей Павлович, что вам предстоят заготовки… Ну, а что именно?

«Ага, — подумал Решетилов, — или клюет, или… подозревает!»

И большой игры стоило потушить загоревшиеся глаза.

— Видите, Иван Николаевич, — скромно начал он, — я, собственно, не решался с первого разу утруждать вас делами… Но, по правде говоря, зная, что вы раньше были председателем военно-промышленного комитета, я решил сразу же обратиться к вам за содействием.

— Я… чем могу, — лепетал обольщенный Малинин и вдруг вспомнил, неожиданно помрачнел, даже красные щеки его обвисли.

— Но… — боязливым шопотом нагнулся к гостю, — а все, что происходит? Отступление, банды… До нас это не дойдет?