Чингиз Айтматов - На реке Байдамтал

Бектемир огляделся. Ясно, что этот человек всю ночь лежал под дождем. Его наполовину залила глина, стекавшая с обрыва. Сам он, видать, еще совсем молодой парень. Судя по изорванной на локтях и коленях одежде, он отчаянно боролся, хотел выползти наверх. Он и сейчас лежит так, словно ползет со дна обрыва: правая рука выброшена вперед, пальцы судорожно вцепились в камень. Откуда, с какой стороны он шел? Установить невозможно — дождь уже давно смыл все следы.

Неожиданно человек зашевелился и тихо простонал. «Ой, живой еще!» — обрадовался Бектемир и, соскочив с седла, схватил его за рукав:

— Эй, товарищ! Слушай, товарищ!..

Тот не отвечал. Бектемир с трудом повернул его на спину, расстегнул ворот рубашки, положил руки на грудь. Сердце еще работало, Бектемир осмотрел его карманы, не нашел ничего, кроме комсомольского билета. Мокрые листки билета слиплись, чернила расплылись пятнами. Он с трудом прочитал три слова: «…Алиев Нурбек… 1930…»

— Вот интересно! — покачал головой Бектемир. Потом он подвел лошадь так, чтобы было удобней положить Нурбека на седло.

«Пенициллин кончается, что делать?» — это были первые слова, которые услышал Нурбек, очень смутно, будто издали. Но он не знал, кто произнес их и к кому они относятся. Нурбек попытался открыть глаза, это ему не удалось, просто не хватало сил, и он вновь, как показалось ему, провалился куда-то в глубокую тьму.

Потом Нурбек почувствовал, что кто-то вливает ему в рот воду. Холодная струйка побежала по подбородку и проникла за пазуху. Нурбек открыл глаза. На этот раз он совершенно ясно расслышал, как кто-то, склонившись над ним, сказал:

— Смотрите, Асылбай-ата. Он открыл глаза!

Нурбек определил по голосу, что это говорит или девушка, или молодая женщина. Но лица ее он так и не разглядел, глаза не видели ничего, перед ним все расплывалось, как в тумане. «Это, видимо, сон», — подумал Нурбек. Но тут заговорил кто-то второй, судя по всему, старый человек.

— Ну, доченька, жизнь к нему вернулась! — и с облегчением вздохнул. — Доброе ты сделала, Асия! Вот это и есть — божья сила и помощь лекарств!..

Они еще о чем-то пошептались и вышли. «Пусть отдохнет!»— сказал старик, осторожно прикрывая дверь.

Постепенно мутная пелена на глазах исчезла, и Нурбек удивленно осмотрел чисто выбеленную небольшую комнатку. Он не понимал, каким образом попал сюда, но ему было ясно, что здесь живет культурный человек. На полках стояли аккуратными рядами книги, на столе — стопка исписанных листков. В углу высился шкаф, в нем находились какие-то приборы, незнакомые Нурбеку. На стене висели альпинистские защитные очки. Когда он осторожно взглянул в сторону окна, то увидел на тумбочке зеркало и большую групповую фотокарточку. На фотокарточке можно было разглядеть надпись: «Географический факультет». В окно виднелись вершины гор, полоска синего неба и где-то рядом, будто под боком, безумолчно шумела река.

— Не понимаю! — прошептал Нурбек. Он пристально уставился в зеркало. Кто-то, бледный, с вытянувшимся лицом, давно не бритый, с забинтованной головой, лежал на койке и смотрел на него из зеркала.

— А-а! — выкрикнул Нурбек, и лицо его исказилось болью и страхом. Казалось, что увидел он кого-то ненавистного и презренного. Нурбек застонал, стиснул лицо руками и отвернулся. А когда открылась дверь, он испуганно вздрогнул и оторвал от лица руки. В комнату вошла девушка в лыжном костюме, в горных ботинках на толстой подошве, с большим узлом волос на затылке.

— Вам лучше? — просто спросила она и, улыбнувшись, поставила чайник на стол. Нурбек густо покраснел, неудобно было лежать на кровати, когда рядом стояла девушка. Он попытался подняться.

— Что вы! Лежите, не вставайте!..

Нурбек хотел ответить, но не успел, под ребрами кольнула острая боль, и внезапно его заколотил сильный, удушающий кашель. Нурбек согнулся, схватился за грудь и захрипел. Девушка испуганно металась по комнате, не зная, что предпринять. Наконец, она подсунула руку под голову Нурбека. Когда кашель перестал мучить его, она с облегчением перевела дыхание и вытерла полотенцем лоб больного.

— У вас сильно простужены легкие. Вам надо беречься. Со вчерашнего дня вы лежите без памяти. У вас высокая температура. Вот и сегодня тридцать девять. Ложитесь… Будьте как дома… А я пока на время перекочевала в радиобудку…

Нурбек еще не пришел в себя после приступа кашля и вообще не знал, что ответить, что сказать девушке, он только растерянно и смущенно смотрел на нее. Почему-то эта девушка, одетая по-мальчишечьи, становилась с каждой минутой все более знакомой и близкой, будто он давно знал ее. Это была обыкновенная, смуглая киргизская девушка. Ее немного широковатое лицо, ясно очерченный красивый лоб были обветрены, опалены горным солнцем. Ее полные тугие губы были всегда слегка приоткрыты, точно они собирались вот-вот улыбнуться. Это производило впечатление чего-то детского — доброго и наивного. И только глаза у нее были серьезные, вдумчивые. Небольшими, но твердыми и сильными руками, по-матерински, она поправила постель и тепло укутала ноги Нурбека.