Александр Бирюков - Свобода в широких пределах, или Современная амазонка

Интересный сон, не правда ли? Согласитесь, что не каждую ночь такие снятся, даже если муж у вас человек пожилой и есть для таких снов некоторые реальные основания. Так что может такой сон заинтересовать и даже создать какое-то настроение. Вот в нем Вера Васильевна пока и пребывает.

С ним мы ее оставим и вернемся к нашей экскурсии. Супруги после развилки свернули налево и идут сейчас узенькой тропинкой вдоль деревянной ограды старого кладбища. На противоположной стороне на стенах двухэтажных двенадцатиквартирных домов горят флаги, из форточек бойкая музыка доносится, а с этой стороны тишина, чуть розовеют под солнцем сугробы на могилах.

Кладбище функционировало со 2 января 1942 года по июль 1960-го, произведено 9416 захоронений, в том числе — нескольких японцев, работавших здесь после войны. Новое кладбище действует с 28 февраля 1958 года (12 га, пока около шести тысяч захоронений), оно находится еще ближе к Марчекану.

Вообще у магаданцев слово «Марчекан» ассоциируется с кладбищем издавна, старое тоже называлось марчеканским, хотя сейчас оно почти в центре города, но ведь раньше-то весь центр умещался в нескольких кварталах вокруг нынешнего Дворца культуры профсоюзов. И когда кто-то говорит, что собирается на Марчекан, его полушутливо уговаривают — зря, мол, он это делает, рано еще. Впрочем, про некоторых говорят, что туда им и дорога.

По истечении установленного двадцатилетнего срока (июль 1980 года) на месте старого кладбища планируется разбить парк. Хотя как его разбить, если землю копать все еще будет нельзя: здесь мерзлота, и гнилостные процессы практически отсутствуют Да и как по такому парку гулять, когда знаешь, что у тебя под ногами? Но горисполком так решил, утверждая генеральный план.

А что там будет, через семь лет, — надо еще посмотреть. Вдруг оттепель наступит, и тогда упомянутые процессы пойдут полным ходом, а со всех магаданцев в связи с потеплением снимут надбавки и коэффициент — тогда здесь никого не удержишь и некому будет в парке новом гулять. Или организуют в Магадане. Всемирную выставку. Тогда лучшей территории не найдешь (маловата только — всего 9 га), ну хоть Азиатскую, и тогда все мигом перекопают, в одну ночь все расчистят.

Но нам до этого дела пока нет. Да и вообще это не очень веселое место, не для экскурсий, по крайней мере, и говорю я о нем только потому, что идем сейчас мимо и чтобы читателям все было ясно в отношении положения покойников в Магадане и их перспектив (правда, картина эта не совсем полная, потому что некоторых отправляют самолетом на материк), да еще потому, что пройдет совсем немного времени и прибежит сюда Вера Васильевна тайком от мужа с кутьей, завязанной в белый платочек, хотя никто из родных и знакомых у нее тут не похоронен. С чего бы это она, а?

Они дошли до перекрестка, до того места, где Марчеканское шоссе пересекается с улицей Парковой, и Вера Васильевна внутренне подобралась, приготовилась. Если встреча должна состояться, то, конечно, не на их захудалой улице и не на пустынном Марчеканском шоссе, около кладбища (а ради этой встречи Вера Васильевна и вышла сегодня из дома). Он должен появиться и увидать ее на настоящей городской улице, где, право же, совсем неплохо она смотрится в этой шубке, шапке и, может быть, даже французских сапогах, — не хуже других, по крайней мере. И она увидит его в толпе и сразу узнает, хотя лица его во сне вроде бы и не запомнила.

— Чего ты дергаешься? — спросил Виктор Степанович, когда она отпустила его руку и тотчас снова схватилась, потому что скользко.

Теперь слева были два пятиэтажных дома. В нижнем, этаже одного из них фирменный магазин Магаданского рыбтреста предлагает в широком ассортименте селедку, навагу, нототению и палтус, из которых только селедка и навага ловятся у магаданских берегов, а справа, за бараками, виднеется корпус ВНИИ-1, Всесоюзного научно-исследовательского института золота и редких металлов (организован в 1948 году, самое старое из научных учреждений города, в которых работает сейчас около ста пятидесяти докторов и кандидатов наук).

Впрочем, супруги Яковлевы к науке и учености отношения не имеют. Виктор Степанович учился так давно, что не помнит, сколько классов кончил — пять или шесть (но пишет — семь). Вера Васильевна закончила семилетку и даже проучилась один год в планово-экономическом техникуме, но ушла, потому что от цифр, как она говорит, заболела голова. Разница в культурном уровне супругов сказывается очень редко, разве что в кино, когда показывают очередной индийский фильм и герои три часа только поют и пляшут. Виктор Степанович комментирует эти фильмы своим обычным словом, на что Вера Васильевна с горячностью возражает, защищая молодое национальное искусство и глубину переживаний героев.