Александр Бирюков - Свобода в широких пределах, или Современная амазонка

А человеку запчасти не нужны, человеческие? Еще как. Давно пора Вере эту печенку-селезенку сменить, старую выкинуть, новую поставить — и крути баранку. А до сих пор ничего придумать не могут, гадики. На Луну летаем, под землей дворцы строим, в Магадане даже плавательный бассейн построили (действительно, есть такой, мы о нем упоминали в первой главе. — А. Б.), а человека капитально отремонтировать не могут.

Конечно, Вера Васильевна не какой-нибудь прокурор или писатель, невелика птица. Но ведь тоже жить хочет. Есть и покрупнее ее люди, а маются. И не может быть, чтобы тут ничего сделать нельзя. Богатый опыт механика говорит, что если запчасти есть, то машина может сколько хочешь работать — только езди осторожно. А тут какая езда? Тут получается, что нет жены. Только коснешься — ох, не могу, не надо. Одни неприятности из-за отсутствия запасных частей. И когда только они это поймут?

Под словом «они» Виктор Степанович подразумевал довольно широкую группу научно-технической интеллигенции. Нельзя сказать, чтобы он перед ней очень сильно благоговел, скорее наоборот — считал этих специалистов, особенно молодых, если уж и не совсем обузой, то неизбежным злом, которое приходится терпеть, пока они ума наберутся и жизнь узнают. Но признавал, что кое-что и они придумать могут. Ведь придумывают же где-то хорошие машины. «Мазы» наши очень неплохие стали. «ЗИЛ-130» тоже вполне стоящая машина, и чешская «Татра» с умом сделана. Значит, есть и среди ученых умные головы, не все зря деньги получают. Но, может, их мало? Перебросишь их, скажем, на эти запчасти, будут они проблему пересадки решать, и все остальные дела остановятся. Нет уж, пускай сначала технику в северном исполнении дадут. А то ведь сто лет одни разговоры. А всего делов, что стекла сделать двойные, чтобы не мерзли, обогрев в кабине наладить, подогрев топлива и масла сделать, чтобы в холод завести можно было, ну и резинотехнические изделия на более стойкие заменить. Только и всего. Про морозостойкие сорта стали тут уж не вспоминаешь — это бы сделали. Ресурс двигателя хорошо бы увеличить — много на морозе колматить приходится. Так ведь нет, все только обещают и на выставке опытные образцы показывают.

Так что с запчастями пока потерпим — вы технику скорее нормальную дайте. И вообще о запчастях пусть те заботятся, кто на Берелехе или Зеленом Мысу работают, пусть они свои предложения пишут. А в Магадане условия райские. В столице, наверное, не знают, какие у нас здесь условия, а то мигом бы все надбавки срезали. Им на расстоянии весь Север одинаковым кажется, а в Магадане зимой — двадцать, в Берелехе — шестьдесят, а на Зеленом Мысу чуть меньше, зато ветер гадский, да еще по зимнику двести пятьдесят километров до Билибино, а ремпункт только один в Погындино, посередине. Был там Виктор Степанович, знает тамошние условия. В Магадан оттуда как на курорт попадаешь. В Москве об этом, конечно, не знают, ну и хорошо.

(Тут Виктор Степанович допускает ошибку. Хотя Магадан от Москвы далеко, это не мешает многим очень ответственным работникам, включая заместителей министров и даже министров, довольно часто бывать здесь и даже выезжать с местными руководителями на трассу. Так что магаданские условия в Москве знают хорошо, и ничего — надбавки не срезают. Вероятно потому, что проблема устойчивости населения, борьбы с миграцией, текучестью рабочей силы стоит еще достаточно остро и отмена каких-либо льгот только увеличила бы ее).

— Ты чего воешь? — говорит Вера Васильевна. — День-то какой хороший. Может, пойдешь погуляешь?

— А ты?

— У меня дел хватит. Ты за две недели пыль хоть раз вытер?

Пыль, конечно, только предлог. Другие заботы у Веры Васильевны. Задумала она сделать генеральный смотр своим вещам, чтобы выбрать подарки для работников Антона Бельяминовича. Можно и при Викторе все приданое разложить, только лучше, если его не будет — думается без него лучше, как будто его и нет совсем, как будто она уже на новой вилле свое имущество разбирает, жалко ведь все так бросить, годами покупала-собирала, да и вещи еще совсем приличные есть.

— Может, в кино пойдем? — говорит Виктор Степанович. — Что я по улицам буду ходить?

— Да некогда мне!

— Новое дело! То в больнице лежала, отсутствовала, то некогда. Ты у меня смотри, не болтай ногами.

— А чего смотреть? — Вера Васильевна даже выпрямилась, смотрит на мужа в упор. А чего ей, действительно, ждать? Ведь надо когда-нибудь объясниться. Страшно, конечно, но все равно придется. Ну, выкладывай, что ты знаешь и что хотел сказать!