Александр Бирюков - Свобода в широких пределах, или Современная амазонка

Нет, все-таки я не так строил бы северные города. Начнем с, как выражаются, жилища. Квартиры должны быть большими и непохожими. У одного — модерн, все только современное, всякие там кнопки, транзисторы, электроника. А у другого — как старинная интеллигентская квартира в Ленинграде, с антресолями, непонятными кладовками и заставленной всякой рухлядью комнатенкой, где сорок лет назад жила домработница тетя Даша. А третьему, может, хочется, чтобы его дом напоминал избу, в которой он вырос. Это, конечно, преувеличение, но очень разная должна быть начинка у всех домов, чтобы каждый чувствовал себя здесь хорошо — ведь люди приезжают разные. И, конечно, все коммунальные удобства должны быть.

Но это еще не все. Здесь особенно, потому что семьи, как правило, маленькие — без бабушек и дедушек, а то и без детей, которых отправили из-за климата на материк, особенно нужно, чтобы человеку было с кем и где общаться после работы. Тем более что на улицу зачастую нос не высунешь. Нужны какие-то места (кафе? клубы? только не красные уголки в подвале с настольным бильярдом) для этих встреч, концертов самых лучших артистов, небольшой выпивки, наконец. И пить будешь меньше, если кругом интересно.

И еще я бы приглашал сюда только очень интересных людей, лучших в своей профессии. И не давал бы им здесь жить долго, пять лет максимум — и до свидания. Потому что, за эти годы интересный человек израсходуется вдрызг и начнет повторяться, начнет выискивать легкие ходы и удобные решения, а найти их тем легче, чем дольше он тут живет, потому что спаянность и поддержка северных людей усиливается с годами, прожитыми вместе. Нужна смена.

Конечно, все это очень дорого. Но разве сегодня Север дешево стоит? Одна текучесть рабочей силы ежегодно обходится в миллионы. А взять уже упомянутый феномен: промышленность остается на одном и том же уровне, а население ежегодно растет на 8–10 тысяч. За счет чего? Безработных в Магадане, конечно, нет (по данным советского ученого В. А. Тишкова, в июле 1973 года в Канаде, т. е. на зарубежном Севере, не имело работы 503 тысячи человек — 5,3 процента от общего числа занятых, рекордный процент на тот момент для капиталистического мира). Напротив, в каждом номере газеты, на каждом углу — одни и те же объявления — требуются, требуются. Но все ли они действительно требуются?

Вот должность Веры Васильевны — вахтер. Базу, на которой она работает, охраняет электроника. Не будем вдаваться в подробности (хотя бы потому, что они и автору неизвестны), скажем лишь, что Вере Васильевне вовсе не требуется выходить во время дежурств из будки, где она сидит, и проверять замки на воротах. Так зачем же она сидит? За что она получает сто пятьдесят рублей — больше, чем многие инженеры на материке?

Вот вам главный резерв экономики: на Севере должны жить только действительно нужные люди. И вот им-то, самым нужным, приехавшим сюда на короткий срок должны быть созданы те условия, о которых говорилось выше.

Автор не несет здесь никакой отсебятины. Об этом уже немало писали экономисты и социологи. В подтверждение могу сослаться на интересную книгу журналистов «Литературной газеты» А. Левикова, В. Переведенцева, А. Смирнова-Черкезова, В. Травинского «Колыма и колымчане» (М.: Сов. Россия, 1971). Возможно, что когда-нибудь эти доводы будут услышаны.

И опять оказывается, что надеяться Вере Васильевне не на что. Если все будет так, как хочется автору, то спрячут со временем ее базу под землю или каким-нибудь другим образом полностью переведут на электронную защиту, сломают ее двухэтажный, с ограниченным набором удобств домик, столь распространенный сегодня в Магадане, чтобы построить настоящее «жилище» для настоящих специалистов (в городе, прижатом сопками к морю, площади для застройки немного). А ей — возвращаться в ставшие уже чужими родные места, на материк, с толстой пачкой аккредитивов и пустой душой. Именно пустой. Прожив здесь два-три десятка лет — и лет самых лучших, привяжешься к Магадану со всеми его плюсами и минусами. И, оставив привязанность, что оставишь себе.?

Жалко мне Веру Васильевну. Да и самого себя жалко. Потому что и автора эта участь постигнет — хватит уже, уезжать пора, засиделся. Наверное, те, кто будет жить здесь недолго, напишут о Магадане лучше — свежий взгляд, столичная школа и обитая культура выше. Нет, не корите меня за сочувствие Вере Васильевне. Кто нас с ней пожалеет?

На Комсомольской площади (ну и ветер несется по проспекту! Телевизионная вышка воет от его напора. Свалит ее, наверное, когда-нибудь, и исчезнет единственное сходство с Парижем) Вера Васильевна сделала небольшой крюк, чтобы попасть к витринам магазина «Маяк». Редкие покупатели — все, конечно, мужики — неслись по обледеневшему тротуару к магазину, боясь, что вот-вот закроют, некоторые даже без пальто. Два или три такси попыхивали перед входом.