Вилис Лацис - Собрание сочинений. Т.4. Буря

В легковых машинах, в последний раз гордо откинувшись на сиденьях, пронеслись мимо пехоты старшие офицеры. Майоры и капитаны ехали на мотоциклах, кое-кто верхом, а большинство шагало впереди своих батальонов и рот. Но не было в этом марше никакой молодцеватости, ни осанки, ни спокойной выправки. Они услужливо отступали на край дороги и поворачивали головы, козыряя каждый раз, когда мимо них проезжал газик с советскими офицерами. Вчерашнее чудовище, в жертву которому была принесена вся Европа, сегодня извивалось в пыли перед победителями.

То была не армия. То были огромные, бесчисленные толпы пленных. Все дороги в Курземе были полны ими. Те, кто еще недавно мечтал о завоевании мира, при знаменах и оружии являлись на указанные пункты, склоняя колени перед победившей правдой, и, разоруженные, с опущенными плечами, с бегающими в смятении взглядами, — уползали серо-зеленой толпой по дорогам Советской Латвии, безоговорочно сдавшись на милость победителя.

Все выше поднималось солнце, и голый косогор, где расположились партизаны, весь был залит светом. Светлые волосы Руты сверкали, как золото. Но еще ярче сверкали ее глаза — сильным душевным светом, который был и во взгляде Ояра и в глазах других партизан.

Им было суждено увидеть своими глазами Победу. Не выразимая словами радость и гордость, что каждый из них приблизил наступление этого дня, наполняли их сердца. Дождались! Добились! Перед ними вереница белых флагов, вороха сложенного оружия, немые ряды заглохших орудий на обширном поле…

— Что же ты плачешь, Рута, — сказал Ояр Сникер. — Вот мы и дожили до праздника. Это самый большой праздник в нашей жизни!

— Я не плачу, Ояр, — шептала Рута, но все новые и новые капли слез бежали у нее по щекам. — Это от радости… Что делать, если у меня такое странное сердце!

Так же, как в жизни всей страны, в их жизни завершилась важная пора, потому что большая судьба народная была их личной судьбой. Они вынесли невероятные испытания, но в этих испытаниях окрепли и воспитались их души; они видели и смерть и разрушение, но они убедились в бессмертии человеческого подвига; они знали дни тяжелых поражений, но они узнали радость Победы. Победили силы разума и созидательного труда над силами зла, разрушения, жизнененавистничества!

Но как и все люди Советской страны, они не могли видеть в сегодняшнем дне только завершение дня вчерашнего, — этим днем начиналось завтра, время великих новых дел, новых начинаний.

Орудия умолкли. Не слышно больше винтовочных залпов. Только дороги Курземе курятся пылью — это идут пленные армии.

Высоко, как само знамя Победы, светит майское солнце над советской землей.

И, как всегда, в самые памятные дни жизни страны весь народ, а с ним и Рута, и Ояр, и Имант, и Савельев услышали в этот день голос Сталина.

«Товарищи! Великая Отечественная война завершилась нашей полной победой. Период войны в Европе кончился. Начался период мирного развития.

С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы!

Слава нашей героической Красной Армии, отстоявшей независимость нашей Родины и завоевавшей победу над врагом!

Слава нашему великому народу, народу-победителю!

Вечная слава героям, павшим в боях с врагом и отдавшим свою жизнь за свободу и счастье нашего народа!»

« Тевия» («Отечество») — газета, издававшаяся в Латвии гитлеровскими оккупационными властями и их подручными — латышскими буржуазными националистами.

Кайцели — то есть кайцелитовцы — военно-фашистская организация в буржуазной Эстонии.

Остров смерти и Пулеметная гора — места под Ригой, где в годы первой мировой войны латышские стрелковые полки вели кровопролитные сражения с немецкими войсками.

«Единоплеменники» — насмешливое прозвище латышских буржуазных националистов, продажных наемников гитлеровцев. Их «декларации» обычно начинались этим обращением.

«Перконкруст» («Крест Перуна») — фашистская погромная организация. Густав Целминь — гитлеровский агент, главарь перконкрустовцев.

На улице Альберта в Риге помещалась охранка ульманисовской Латвии.

«На эф-эф» — переиначенное немецкое выражение «Fix und fertig» — «совсем готово».

Игра слов. Закис по-латышски — заяц.

Вон! (нем.).