Вера Кетлинская: Иначе жить не стоит

— Дело не в теориях, а в том, чтобы наиболее рационально и прогрессивно…

— Довольно! Довольно! — мелодично закричала Татьяна Николаевна. — Сели на своего конька, теперь не остановишь!

— Бокситы! Бок-си-ты! — выкрикивали остальные.

А Пальке было жаль, что интересный разговор оборвался.

Часом позднее он набрел на ту же троицу, они сидели за аркой на скатанном ковре, среди разбросанных одежд и всяких предметов, использованных в шарадах. Вероятно, они начали убирать все это — и заговорились.

Палька уже слышал от Игоря, что Александров и Трунин недавно ездили на север консультировать алюминщиков и работников бокситных разработок и привезли оттуда какую-то идею, названную ими ОРАТ. Что это такое, Игорь не знал. Сейчас разговор шел именно об этом.

Слушать чужой разговор было неделикатно, но Палька все же подошел и остановился рядом с Труниным.

— …в конце концов, все решает одно, — говорит Трунин, — действительно ли наш метод будет новым словом в производстве алюминия.

— И почему мы должны отдавать отраслевому институту? — воскликнул Александров, обиженно надув губы.

— Потому что для фейерверка твоих идей нужно создать несколько отраслевых институтов, Илюша, — шутливо сказал Русаковский. — А пока они еще не созданы, приходится отдавать в чужие.

Стараясь вникнуть в суть спора, Палька не сразу заметил, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта и за нею виднеется большое зеркало, а в зеркале мелькает какое-то отражение. Передвинувшись на ковре, чтобы лучше видеть, он ошеломленно замер: в зеркале кружилась ненаглядная, развевая над головой пестрый шарф, служивший ей чалмой. Она кружилась для себя, сама собою любовалась, сама себе посылала улыбки.

Следя за танцующим в зеркале отражением, Палька уже не мог слушать. Все силы уходили на то, чтобы изображать на лице заинтересованность и не выдать себя. Чудесное видение исчезло, и сердце Пальки начало громко стучать — сейчас она выйдет, сейчас она выйдет.

— Когда мне говорят о чести института, я всегда знаю, что у одного из вас припадок дешевого честолюбия.

Это сказал Русаковский, сохраняя шутливый тон, но с внутренней серьезностью. Палька вспомнил летний разговор с профессором — речь шла о том же. Он ждал, что ответит Александров, человек с фейерверком идей.

Ответил Трунин:

— Может быть, но чертовски хочется сделать!

Александров начал убежденно доказывать преимущества нового метода. Палька плохо понимал его, потому что совсем не знал существующих методов производства алюминия, а все трое говорили на специальном языке, с лету понимая друг друга.

— ОРАТ, так мы его назвали, — сказал Трунин. — Отступать поздно. ОРАТ — Олег Русаковский, Александров, Трунин. Без вас невозможно.

Татьяна Николаевна появилась в дверях, подошла, встала за спиною мужа. Пестрый шарф мирно покоился на ее плечах.

— Согласитесь, Олег Владимирович, — сказал Илька и взял профессора за локоть. — Это же очень красиво не только с технической, но и с научной точки зрения. И очень нужно!

— Это намного увеличит и упростит производство алюминия, — добавил Трунин.

Татьяна Николаевна положила ладони на плечи мужа.

— Согласись, Олешек!

Русаковский быстро обернулся к ней:

— Почему? Тут пока одна голая идея! Разработать такую штуку не просто, внедрить — еще сложней. Потребуется переоборудование только что построенных заводов. Кто на это пойдет?

— Если вы хорошо придумали, — может, пойдут?

Глядя перед собою мимо Пальки, она мечтательно улыбалась. Что ей грезилось? Успех? Слава? Деньги?

— Я соскучилась без донецкого сарая, — сказала она и над головою мужа улыбнулась Пальке, — я хочу, чтобы в доме что-то взрывалось и трещало, чтобы спорили до хрипоты ночи напролет. Я буду помогать вам.

Русаковский потянул к себе и поцеловал ее пальцы. Александров и Трунин глядели на нее с обожанием.

Палька повернулся на каблуках и ушел в коридор, где было прохладно и грустно. В ушах звучало: «Я соскучилась… я соскучилась…» Он не мог болтаться среди всех этих людей, притворяясь веселым, и улыбаться ее мужу… Уйти? Вызвать ее и удрать с нею на улицу? Убежать, не прощаясь, а завтра позвонить ей?..

— Вы хотите пить, бедняжка?

Она взяла его за руку и повела в глубь коридора. Они оказались в пустой кухне. Она зачем-то достала из холодного шкафа бутылку воды, открыла ее и налила стакан. Он покорно выпил. Она стояла, чуть улыбаясь. Он обнял ее и поцеловал. Она провела ладонью по его щеке и хотела уйти, но он дернул ее к себе и поцеловал снова.