В. К. Кетлинская
Иначе жить не стоит
1
Поезд приходил ночью. Люба прикорнула на собранных вещах, а три друга стояли у окна, обнявшись, и смотрели, смотрели, смотрели… Дымное небо Донбасса, подрумяненное заревом плавок. Угрюмые холмы терриконов, ночью еще более похожих на вулканы с верхушками набекрень, потому что на их скатах кое-где курятся дымки и, как лава, тлеет уголь. Высоченные трубы заводов, стоящие то кучно, то врассыпную, и сверкающие в темноте стеклянные стены новых цехов — будто океанские пароходы плывут куда-то. Деловая суета товарных станций и нескончаемые составы с углем — одни ждут отправки, другие тяжело громыхают навстречу поезду. Кусочек темной степи, старый-престарый одинокий дуб, неожиданно выступающий оголенными ветвями на фоне далекого зарева, и снова, терриконы, и черные переплеты копров, и краны, и трубы, и составы с углем…
Это была их родина со всеми приметами, близкими сердцу.
— Звезд-то, звезд! — восклицал Липатов. Его не интересовали звезды, что проблескивали между ползучими дымами в небе. Его притягивали теплые красные звездочки на верхушках копров — вон еще одна, и еще, и две сразу, а впереди уже выплывает из мглы новая…
— В гору пошел Донбасс! — растроганно сказал Липатов, и на какой-то миг его сердце сжалось: как посторонний, как заезжий гость, придет он теперь на свою шахту.
— Глядите, ребята, смена идет!
В темноте ночи теплилось множество двигающихся огоньков, и все они плыли, тесно прибиваясь один к другому, сливаясь у входов в шахты, — заступала ночная смена.
…А поезд мчался по донецкой земле, и все новые огоньки двигались в темноте, все новые трубы, терриконы и копры возникали на фоне полыхающих зарев.
— Подъезжаем, ребята! Буди Любу, Сашок.
На скупо освещенной платформе было пусто. Два-три носильщика, дежурный с фонарем, почтовики с тележкой. Стоя над чемоданами, друзья вдохнули с детства знакомый кисловатый запах дыма и угля: «Мы дома! Дома!»
— Поднести багаж, товарищи?
Они обернулись на голос и увидели Маркушу.
— Вот это встреча! Ты откуда взялся, Серега?
Прежде чем Маркуша ответил, они разглядели на нем форменную фуражку и номерную бляху носильщика.
— Да ты что? Да как же это?..
— Во-первых, здравствуйте, — сказал Маркуша, с силой пожимая их руки и немного рисуясь, — во-вторых, чем не работа? Инженеру-коксовику в самый раз. Ну, как вы, хлопцы, со щитом иль на щите? Утвердили проект?
Он говорил торопливо, избегая их расспросов, а между тем привычно снял ремень и перехватил два чемодана.
— Куда прикажете доставить?
Друзья вырывали чемоданы, он цепко держал их. Лицо его подрагивало, и не понять было, от смеха или от скрытого отчаяния.
— Ну, вот что, — сказал наконец Маркуша, — таскать чемоданы — теперь моя профессия и заработок. Возьму с вас по самой высокой цене, потому дома жена и дочурка родилась двадцать три дня назад. Вы куда двигаетесь?
Они двигались на квартиру Липатова — ближайший пункт от вокзала. Там Мордвиновы и Палька подождут утреннего трамвая.
Обогнув вокзал, окунулись в темноту ночи, почувствовали под ногами знакомую круто замешанную грязь немощеной улицы. Липатов привычно свернул на пустырь, сокращая путь к дому, но Маркуша крикнул:
— Э-эй, куда топаешь? Не видишь — парк!
— Па-арк?
В темноте чуть обозначались черные прутики саженцев.
— В октябре воскресниками сажали. Месяц озеленения! — оживленно рассказывал Маркуша. — Народищу вышло! С нашего завода около тысячи, да шахтеры, да школьники, да с вашего института. Сам Чубак руководил. Вдоль шоссе к поселку тоже с обеих сторон по три ряда деревьев. Здорово?!
Шли в обход нового парка. Липатов издали увидел копер своей шахты, — нет, копер не разглядеть было, он увидел красную звезду в том месте, где должна быть вышка.
— Перевыполняют? — выдохнул он и снова ощутил боль расставания с шахтой и зависть и тем, кто уже без него добился победы.
— Третью неделю перевыполняют, — подкинув на плече чемоданы, хвастливо подтвердил Маркуша. — Первый раз перевыполнили — ох и радовались! Потом пошла трясучка: день есть, день нету: как вечер, все глядят, загорелась звезда или не загорелась. Дней десять трепало, а теперь вроде наладилось, пятую ночь без перебоя горит.
— Серега, дай чемоданы-то!
— Иди ты! Я таких десять снесу, только бы… Эх, до чего же муторно ждать да надеяться!
— Не вызывали еще?
Читать дальше