Антонина Коптяева - Собрание сочинений. Т.2 Иван Иванович

— Вот здорово! — сказал Иван Иванович, любуясь могучим движением. — Силища, силища-то какая!

Он вспомнил взрыв наледи, который видел зимой по дороге на Учахан. С пушечным гулом рванула перехваченная и сжатая морозом вода настывший над нею голубой бугор. Ледяные глыбы в полтора метра толщиной пронеслись со скоростью курьерского поезда, начисто сострогали сваи рыбацкого мостка-заездка, срезали береговые деревья. И еще долго в чуткой тишине слышался нежный звон осыпавшихся льдинок.

«Так у нас с Ольгой, — скорбно подумал Иван Иванович. — Накипело невидимо — и вдруг взрыв».

И вот все осталось позади: незабываемая весна в тайге, мокрый рыхлый снег, сплав по реке и юные в душевной чистоте лесные люди. В жаркий июньский день Иван Иванович и Никита подъезжали на грузовой машине к своему прииску. На обочинах шоссе лежала густая пыль, вихрившаяся облаком за колесами. Придорожные кусты и травы успели посереть от нее. И как эта пыль, все сильнее поднималась болезненная тревога в душе Ивана Ивановича. Ему было и жарко, и неловко, и тоскливо, он даже порывался перебраться из кабины в кузов, где на брезенте, покрывавшем груз, высоко сидел Никита, цепко держась за туго натянутые веревки. Но перемена места, конечно, не улучшила бы настроения, и, сознавая это, Иван Иванович продолжал точно на иголках сидеть рядом с шофером.

Машину они изловили на устье Каменушки, где находилась приисковая база, до которой плыли по притоку Чажмы и по самой Чажме на добротном плоту. Плот сразу поступил в собственность базы, а лоцман отправился обратно с экспедицией, возвращавшейся из Средне-Колымска в Якутск.

«Хороший человек!» — подумал о нем Иван Иванович, припомнив прохладу бурной реки и ночные разговоры у костров, но сразу же его внимание сосредоточилось на том, что открылось за крутым поворотом дороги.

Он даже представить не мог, как взволнует его вид знакомого поселка. Ему казалось: он уже переболел, успокоился, а сейчас так сжалось сердце и он до того побледнел под смуглым загаром, что шофер, глянувший в этот миг на него с намерением заговорить, затормозил машину.

— Укачало, знать! — И потянулся открыть дверку кабины…

— Ничего. Немножко правда укачало… Но уже прошло, — стыдясь минутной слабости, ответил доктор.

Промелькнули избушки приисковых старожилов, окруженные молодыми садочками, серые и рыжие приисковые отвалы, мощные фонтаны гидравлики. Свежая зелень тополей у речки проплыла, как облако, двухэтажные общежития шахтеров, широкое здание клуба, коттеджи ответработников, зеленые лужайки огородов. И все больнее и больнее билось сердце Ивана Ивановича. Казалось, оно вот-вот разорвется.

Машина остановилась у мостка через старое ложе Каменушки, серевшее голышами и сухим песком. Вот колодец, где они с Ольгой брали воду, когда увидели Таврова… Она упустила ведро… Иван Иванович вспомнил слова любви и нежности, сказанные ему Ольгой, взгляд ее, обращенный к нему. Она в самом деле любила его тогда!.. Здесь, под тополем, они целовались в первый день ее приезда. Он вспоминал сейчас о ней, словно о мертвой, с острым, нестерпимо жгучим отчаянием. Ну да… Его Ольга жила в одном из этих домов, дышала этим воздухом, говорила, смеялась, но для него она была мертва. Доктор забыл о своих вещах, о Никите, о грузовике, медленно шел по доскам мостка, и яркие воспоминания о прошлом шли вместе с ним… Вот тут, на скамейке, произошел памятный разговор с женой… Она обвиняла его в пустоте своей жизни. Права ли она? Если бы у него самого пропало чувство, что могло бы привязать к ней?!

Иван Иванович взглянул вверх и увидел сквозь зелень тополей голые окна своей квартиры… Весь дом, стоявший на взгорье, открылся перед ним, но он видел только темные окна пустой квартиры. Жестокая спазма опять сдавила его сердце. Он чуть не упал, но поборол слабость и поднялся по крутой тропинке.

У крыльца Хижняков хирург замедлил: дверь на замке, все на работе. Он прошел отяжелевшим шагом по тропинке мимо каких-то новых кустарников, посаженных рядками, и торкнулся в свою дверь — тоже на замке. Доктор присел на ступеньке крыльца и в это время услышал, что кто-то бежал по дорожке вокруг дома. Конечно, Варвара!.. Тоненькая девушка с зовущими, сияющими глазами встала перед ним и, не в силах сказать хоть что-нибудь, задыхаясь от бега и волнения, протянула ему обе руки. Он взял их тоже молча, прижался к ним лицом, и Варвара ощутила теплые слезы на своих ладонях, увидела, как сотрясаются его опущенные сильные плечи.