Анатолий Емельянов - Разлив Цивиля

— Что-то я не пойму, Трофим Матвеевич, что вы тянете с покупкой техники, — прямо, безо всяких подходов начал Василий Иванович. — Почему до сих пор не берете комбайны и молотилки?

— И рады бы в рай, — картинно развел руками Трофим Матвеевич, — да грехи не пущают. Очень дорого. Где взять столько денег? Один комбайн стоит четыре тысячи. А тут еще эртээс теребит за ремонт тракторов. Получается так, что колхозу легче платить натуроплату, чем покупать технику.

— Проще по старинке — это да, но не легче. Это ты и сам прекрасно знаешь. И деньги в колхозе есть, не прибедняйся. Государство вон на сколько больше теперь за хлеб и молоко дает.

— Государство, оно как дает, так и берет, — все еще не сдавался Трофим Матвеевич.

— Ну уж, это от кого бы слышать, только не от председателя колхоза. Да еще какого колхоза! Будто ты ничего не слышал о семилетке, будто не знаешь, какой это огромный план и каких огромных средств требует его выполнение…

Трофим Матвеевич слушал секретаря райкома, а про себя думал: нет, все же, наверное, зря он выступил с такой резкой критикой в адрес районных организаций. Вот уже и приходится расплачиваться. Василий Иванович, конечно, человек тонкий и виду не подаст, но мало ли что ему могут наговорить те, кого Трофим Матвеевич нынче критиковал. Может, даже уже и наговорили, против настроили.

— В каких-то вопросах ты экономист, а на что-то смотришь глазами председателя колхоза, — между тем продолжал секретарь райкома. — Сегодня ты правильно критиковал промкомбинат, что его кирпичи никудышные. Это ты хорошо сказал, что из них только строить здание капитализма, чтобы оно скорее развалилось. А вот что на маслозаводе сидят жулики — об этом не следовало бы говорить.

— Это как же так? — не на шутку удивился Трофим Матвеевич, опять подумав про себя: уж не собирается ли секретарь райкома взять под защиту тех жуликов?!

— А очень просто. Где доказательства? Их у тебя нет. Надо бы поумнее: проверить и поймать. А так ты тем жуликам вроде предупредительного звонка дал: будьте, мол, начеку! Другому бы такое простительно, ты же — депутат Верховного Совета республики.

— Снижают же без всякой совести жирность, — словно бы в оправдание сказал Трофим Матвеевич, хотя и понимал, что секретарь райкома прав.

— А вы купите центрифугу и определяйте жирность в своем колхозе. Тогда никто вас не обманет.

— Можно, конечно.

— Не можно, а нужно, — твердо сказал Василий Иванович. Немного помолчал и вернулся к началу разговора. — Ты вот говорил, что хоть цены на продукты и повысились, но все равно они еще не покрывают всех прямых затрат колхоза. Так что ты думаешь — я и сам этого не понимаю. Еще как понимаю. Однако же не все сразу…

— Вы же сами, Василий Иванович, как-то сказали, что старше хлеба никого и ничего нет. Хлеб старше министра, старше артиста, писателя, инженера, потому что все они без хлеба не обходятся. Но получается, что кормим страну, а на нас, кормильцев, ноль внимания…

Трофим Матвеевич начал уже горячиться, как бы переходя от обороны к наступлению. Он знал, что тут его позиция сильная и никто, в том числе и секретарь райкома, с нее сбить не сможет.

— Внимание — сам видишь — уже есть, а теперь — лишь бы с точки сдвинулось — будет еще больше, — спокойно ответил Василий Иванович. — И заработок у колхозников будет расти — твой же колхоз тому наглядный пример, — и пенсия будет. Только — не все сразу…

Зазвонил телефон.

— Ну, будем считать, обо всем договорились, — кладя левую руку на трубку, но еще не поднимая ее, заключил Василий Иванович и подал через стол Трофиму Матвеевичу правую.

Трофиму Матвеевичу понравилось, что секретарь райкома хоть вроде бы и косвенно, походя, но похвалил его колхоз. Значит, все же ничего страшного не случилось, и никакого камня за пазухой Василий Иванович против него не держит. И он вышел из кабинета немного успокоенный.

А Виссарион Маркович считал, что ему нынче и вовсе повезло. Чаще всего так бывает, что просидишь целый день на каком-нибудь пленуме, а после него тебя оставят еще на дополнительное совещание, которое, как правило, сводится к накачке то за снижение удоев, то за медленную вывозку навоза, то за плохую наглядную агитацию. Мало того: в конце дополнительного совещания пригласит их, секретарей партийных организаций колхозов, в свой кабинет заворготделом и начнет выговаривать за неаккуратный прием партвзносов, за то, что собрания проводятся редко — нарушение устава. А Виссариона Марковича еще и пожурит за слабый рост организации… Глядишь, пленум такой затягивается до поздней ночи.