Анатолий Емельянов - Разлив Цивиля

— А пиво у тебя есть? — Санька опять про свое.

— Да кто же его наварил? Вино есть. Казахстанское.

— Ну, вино есть — пиво будет. Разрешите идти, товарищ старшина? — И точно так же, как Павел час назад перед Аннон, Санька шутливо козырнул и четким солдатским шагом пошел «задавать корове корм», будто и в самом деле, кроме него, некому это было сделать.

Анна не только убралась в доме, но и сварила обед. Зная, что к Павлу придут гости, а посуды может не хватить, — принесла свою. А когда Павел сказал, чтобы и сама вечером приходила, стала отнекиваться: и коров-де надо доить, и за отца посторожить. Раньше на ферме было два сторожа, в этом году Трофим Матвеевич, в целях экономии трудодней, оставил только одного. А дяде Мигулаю хотелось нынче же, не откладывая, повидать Павла.

Перед вечером ненадолго, по дороге из кузницы, зашли к Павлу трактористы — свояки Гриша и Элекси. Одинаково сложилась судьба этих ребят. Выросли в одном селе, в один год и день были призваны на службу, попали в один пулеметный расчет, в один день вернулись домой. Элекси женился на старшей дочери Федота Капустина, Гриша — на младшей. А поглядеть со стороны — такие разные, такие неодинаковые. У Элекси смуглое, немного рябоватое лицо, карие спокойные глаза, жесткие, как у ежа, волосы. Гриша — русоволос, глаза зеленоватые, а все лицо какое-то плоское. Элекси любит во время разговора вытягивать шею и поглаживать кадык, а Гриша постоянно трогает свой нос, и он у него — кто не знает, какие чистые руки у тракториста! — всегда в машинном масле.

Павел налил им по стаканчику, и они разговорились. Пожаловались на Виссариона Марковича: в тракторах понимает мало, большая ли, малая ли поломка — надо ехать в РТС. Называется механик, наш бригадир, а помощи от него никакой. У него одна забота: выпить, и, поди, от трактора не так соляркой пахнет, как от него водкой.

Павел слушал сетования трактористов, а про себя думал: цена, которую дает один человек, — еще не базарная цена. Может, чем обидел их бригадир? Ребята, правда, честные, работящие, зря ни ка кого не наговорят, но ведь всяко бывает.

Посидев совсем немного, свояки ушли. Ушли, разумеется, не забыв пригласить Павла к себе в гости. У чувашей это уже что-то вроде неписаного закона: был кто-то у тебя в гостях — уходя, обязательно пригласит к себе.

Вскоре же после Элекси и Гриши пришел Володя.

— О! Такая чистота, что и ступать боязно. — Володя шагнул на постланную Анной у порога дерюжку и снял калоши. — А это мама прислала тебе ширтан [8] Ширтан — домашняя колбаса. и десятка три яиц. Как говорится, и мышиная моча морю помощь, — и сунул в руки Павлу увесистую сумку.

— Что верно, то верно. С закуской у меня небогато, одни консервы.

— На яйца и впредь можешь рассчитывать. — Володя этак хитро подмигнул. — Я теперь в Сявалкасах что-то вроде торбанки [9] Торбанка — мелкий торговец. . Заставляю комсомольцев собирать яйца, а потом сдаем.

— А что магазин не собирает?

— У них свой план, а у комсомольской организации свой. Завьялов придумал. Даже что-то похожее на соревнование идет: какая организация больше соберет, той райком присуждает вымпел. С нового года вроде мы шли впереди, но теперь нам завьяловского вымпела не видать как своих ушей. И между прочим, из-за тебя.

— Да я-то при чем? — Павел не на шутку удивился.

— А вон Виссар раскричался на все правление: почему я удрал с собрания партактива, почему не выступил и не рассказал, как выращиваю кукурузу. Ну и, понятно, товарищ Завьялов не упустит случая, чтобы подкрутить мне фитиль.

— Что ж, ярче будешь гореть.

Друзья поглядели друг на друга и громко расхохотались.

— Чуть не забыл: в правлении уже знают о твоем приезде и хотят тебе всучить старую колымагу «С-80». Трактор этот в одной районной организации списали, а наш Трофим Матвеевич сколько-то там заплатил и взял в колхоз. Снаружи-то он, вроде ничего, по с тех пор, как пригнали в колхоз, еще ни разу с места не трогался…

После Володи пришли Санька и кузнец Петр. Санька принес с собой ведро пива.

— Коли встреча, — так пусть будет веселой! Не пиво — чистый спирт. Еще по осени сварено да на меду выдержано. Стакан выпьешь — другой захочется…

Следом за ребятами пришел крестный Павла — дед Мигулай. Был он невысок ростом, н Павлу, чтобы обнять его, пришлось нагнуться.

Крестного и старым-то назвать нельзя, но все в Сявалкасах уже давно зовут дедом. Это, наверное, борода, которую он начал носить еще до войны, сделала его дедом раньше времени. Мигулай и прежде был шепелявым, теперь передних зубов стало еще меньше, и шепелявил он еще заметнее.