Георгий Черчесов - Прикосновение

Непривычно ему было видеть огороженное кладбище. Там, в горах, откуда он родом, одинаковые каменные изваяния жались друг к другу, напоминая воинов перед рукопашным боем. Сейчас же этого ощущения у Тотырбека не было. Раскинувшееся перед ним кладбище скорее походило на выставку замысловатых сооружений из камня, гранита, мрамора, бетона, отесанных валунов, и все это кичливо тянулось ввысь, стремясь непременно обратить на себя внимание посетителей.

…Вот и вход на кладбище. Его загораживала огромная лужа, через которую можно было пройти, лишь перешагивая по брошенным в воду камням и разбитым кирпичам. Поддерживаемый Русланом, Тотырбек кое-как перебрался и остановился, пытаясь отдышаться. Глянул вперед, вправо, влево и… растерялся.

— Да кладбище ли перед нами?! — спросил он Руслана.

На него смотрели громадные сооружения, облицованные белым, черным, красным, серым мрамором и гранитом. Там, в изголовье могил, где полагалось стоять каменным изваяниям, возвышались на метр, на два и даже повыше громоздкие и дорогие плиты с высеченными на них портретами и надписями. Могилы аккуратно обведены гранитным бордюром шириной чуть ли не в сажень. Гранит отборный, иссиня-черный — куда до него ступенькам, ведущим в официальные учреждения! Участки, по десяти метров в длину, ограждены были высокими металлическими решетками из нержавеющей стали. По узким проходам пройти можно было лишь боком.

Тотырбек ткнулся было вперед, но заблудился меж участков. Тщетно попытавшись вспомнить, где же те три могилы, с которых началось это кладбище, Тотырбек и Руслан наугад направились налево. И чем дальше они продвигались по кладбищу, тем больше изумлялись. И откуда люди берут сталь, железо, гранит, мрамор? Это же все стоит огромных денег!.. Какими средствами располагают семьи, что ставят ценнейшие обелиски умершим?..

Тотырбек вздрогнул: прямо на него смотрел его старый знакомый — Дауд. Этот высеченный из камня Дауд был раза в два выше настоящего. Скульптор усадил его возле могилы. Он, видимо, хорошо знал его при жизни и уловил характерную для него гримасу самодовольства и надменности, с которой он всегда поглядывал на своих собеседников. Сейчас Дауд, толстый и неуклюжий, с огромными ступнями ног, с выдающимся вперед животом, мрачно поглядывал на нежданных пришельцев. Весь вид его, по замыслу скульптора, должен был, видимо, говорить о том, что человек этот на своем веку немало поел и попил. У Дауда и в самом деле был волчий аппетит, и ел он жадно, не обращая внимания на насмешливые взгляды. Ни один кувд не обходился без него. Дауд подбирал все с тарелок, без разбора, ел телятину, свинину, курятину, салаты, соленья, закусывая их огромными кусками пирога. Пил он тоже все, поддерживая все тосты.

А вот в труде Дауд был разборчив: в поле его не послать да и в селе готов был только исполнять такую работу, на которой не требуется утруждать мускулы. В общем, никчемный человечек. А гляди, какой памятник поставили! И крышу над головой соорудили, чтобы не заливало бедняжку дождем… И живут-то его жена и двое подростков-сыновей не в таком уж большом достатке, а памятник соорудили вон какой дорогой… Чудеса, да и только…

Выходит, прав этот Зелим, сын Савелия, который обвинил его в слепоте?! Вспомнив разговор с ним, Тотырбек почувствовал, как пальцы у него задрожали от гнева. Прочь, прочь мысли об этом дрянном человечишке!.: «Как он смел мне заявить, что я прожил жизнь незрячим? Мне, первому председателю Ногунальского колхоза? Мне, чья жизнь, прошла на глазах у людей? Мне, который не может вспомнить, чтобы он позволил себе понежиться когда-нибудь в выходной день? Хотя бы раз за все прожитые девяносто лет!» Обида была тем горше, что сам Зелим был никудышный хозяин, так и норовил весь день провести в тенечке. И он смеет заявить, что Тотырбек прожил жизнь не так, как следовало. И еще он сказал такое, отчего Тотырбек заспешил сюда, на кладбище, чтоб опровергнуть негодника Зелима. Как же звучала эта фраза? Какие-то и не обидные с виду слова, а так больно ударили в грудь… «Или ты, благородный старец, рассчитываешь на большую память по себе после кончины? Так ты и тут ошибаешься. Сходи на кладбище, погляди, у кого там памятники повыше и посолиднее? У таких, как ты? Чепуха! У тех, кто, как ты говоришь, всю жизнь к себе греб!..» Вот как заявил Зелим, и эти слова погнали Тотырбека сюда…

… — Где же те три первые могилы? Где? — зашумел Тотырбек и потребовал у Руслана: — Поищем их…