Георгий Черчесов - Прикосновение

Уловив в ее голосе знакомые нотки, Руслан еще пристальнее стал всматриваться в женщину, стараясь вспомнить, откуда он ее знает, а когда она, вдруг улыбнувшись так, что и в глазах запрыгали смешинки, взглянула на него и сказала, насмешливо и в то же время радостно:

— Пивца вам привез, а? Один раз? — Руслан узнал ее, потому что так смотреть могла только ОНА!

— Вижу, вижу, ценит председатель колхоза труд чабанов, — продолжала она. — Но почему при такой доброте нельзя оборудовать кошары так, чтобы можно было в них отдыхать? Почему? Да потому, что легче купить в магазине и привезти с собой пиво, а оборудовать кошары да — чего доброго?! — затеять строительство домиков для чабанов, где они могли бы скрыться в непогоду, — о-о, это вызовет дополнительные заботы. А наш Казбек Дрисович забот не любит.

— Ну что вы, Надежда Харитоновна? — развел в растерянности руками Рубиев.

Надежда! — вздрогнул Руслан. Значит, все-таки ОНА. ОНА! Перед ним ОНА, его первая любовь! Его Надя! Совпадение? Нет! Не может в мире у двух женщин быть такого взгляда, в котором насмешка так тесно увязывается с желанием не приносить боли человеку. Доброта и твердость, насмешка и чувствительность к малейшей несправедливости, смелость и нежность — такой запомнилась Надя Руслану. Такой была и та, что стояла сейчас перед ним. ОНА, конечно, ОНА!..

— Ты заботлив, Казбек Дрисович, настолько, чтобы не утруждать себя! — иронически закончила она и тут встретилась с горящим взглядом чабана.

Нахмуренные брови ее взметнулись вверх. Так на нее в последние двадцать пять лет никто не смел смотреть. Сперва она хотела рассердиться, но тут в глазах ее появилась растерянность. Она сделала два шага вперед, стремясь получше разглядеть чабана, и убедилась, что перед ней старый знакомый.

— Руслан? — не то спрашивая его, не то убеждая себя, произнесла Надежда Харитоновна.

Рубиев, потрясенный внезапной переменой в ее голосе, мгновенно из властного превратившегося в робкий, всмотрелся в чабана, произнес…

— Что-то я его не припоминаю… Вы что, недавно у нас?

Откуда ему было знать, что Руслан избегал встреч с ним, из-за этого и на совещания передовиков не ездил…

— Третий год Руслан со мной чабанит, — поспешил пояснить Агубе…

— Руслан… — выдохнула Надежда Харитоновна, и глаза ее скользнули по войлочной шапке, широкие поля которой прикрывали лицо от солнечных лучей, темной сорочке, старенькому галифе, мягким сапогам. — А мне известно, что вы окончили факультет иностранных языков, — в ее голосе прозвучало одновременно и разочарование, и негодование на кого-то из-за неверной информации.

— Окончил, — с трудом проглотив комок, застрявший в горле, произнес Руслан.

Она нахмурилась, и, хотя ей очень хотелось, чтоб он видел ее безразличной и равнодушной, многолетняя привычка быть внимательной и чуткой к другим все же дала себя знать.

— Проштрафились? Запретили работать в школе? — сочувственно спросила она.

Он молча смотрел на нее.

— Или не нашлось места в школе? И не эта причина? Так почему вы здесь?

Какой-то миг она еще постояла перед ним, и у нее был вид человека, который хочет задать еще не один вопрос, но, справившись с собой, Надежда Харитоновна круто повернулась и пошла к машинам, на ходу спросив у Рубиева:

— Какой предвидится урожай зерна?

— Я вам говорил: под тридцать центнеров.

Они уехали, и только тогда к Руслану приблизился Агубе и несмело спросил:

— Кем она тебе приходится?

КЕМ? Руслан не ответил напарнику. Он и сам задал себе этот вопрос: кем же она ему приходится?.. И не этот ли вопрос заставил Руслана собраться в дорогу? Он сел в первую же показавшуюся на шоссе грузовую машину, хотя она направлялась не в город, а в Ногунал. Но вслед Руслану смотрел Агубе, и Руслан боялся, что останется, передумает, а ему необходимо было разобраться в себе, в чувствах своих, охвативших его, — и он торопливо влез в кузов и неожиданно подумал, что именно в Ногунал ему следует ехать, чтобы повидаться с Тотырбеком Кетоевым. Именно этот человек был теперь ему крайне нужен.

Тотырбек поднялся, в хорошем настроении. И на то были свои причины. Ну, во-первых, вчера он наконец увидел своего племянника Дриса, прибывшего на каникулы из Москвы. Во-вторых, утро выдалось на редкость ярким, а небо — безоблачным. И в-третьих, боль в боку, так часто последние месяцы беспокоившая Тотырбека, исчезла. Просто так: взяла — и исчезла… Выйдя во двор, старик застыл у ворот и, приложив ладонь к глазам, стал всматриваться в поле. Оно шелестело колосьями налитой пшеницы. И тут Тотырбек увидел приближающегося к калитке Руслана. В ответ на приветствие хозяин молча показал гостю, чтоб он снял с плеча хурджун и прислонил к забору и вместе с ним полюбовался пшеницей.