Ион Друцэ - Недолгий век зеленого листа

— Оставь эту ложку, я дам тебе другую… И глядите только — что делается на белом свете? Я положу тебе большую подушку, она пуховая, и как положишь голову, сразу уснешь. И что делается на этом свете, говорю я? Вот уж не думала, не гадала, и в голову никогда не приходило, что моей невесткой будет учительница.

Георге отрезал ломоть хлеба, молча стал жевать, словно ничего и не слышал.

— А что, и чудно заживем: я уже старая, встану пораньше, сготовлю еду, накормлю вас обоих — одного в школу, другого в поле. А на тот год и ты поедешь в Сороки, ведь у тебя не меньше классов, а землю сдадим, когда будет колхоз.

Тетушка Фрэсына, видно, все уже обдумала и решила, и Георге ничего не оставалось, как поесть, выспаться и к вечеру посылать сватов. И тетушка Фрэсына была очень удивлена, увидев, что Георге бросил на телегу веревки и стал запрягать лошадей.

— Как, ты не идешь к Михалаке?

Георге ничего не ответил. Он не решался идти вот так, в будничный день. Соседи засмеют. Если она будет во дворе — их счастье.

Тетушка Фрэсына стала у ворот и долго глядела ему вслед, и только когда увидела, какой стороной он едет в Хыртопы, облегченно вздохнула:

— Слава богу…

По двору бади Михалаке разгуливал поросенок — выдернул колышек, к которому был привязан, и теперь ходил, обнюхивая все, что ни попадется по пути; у завалинки лежал вверх дном бочонок, на котором сушился на солнце только что выкрашенный фанерный чемодан.

«Проеду еще раз… когда буду ехать за снопами».

Но в этом уже не было необходимости: впереди, посреди дороги стояла Русанда с полными ведрами и ждала, когда он подъедет поближе, чтобы перейти ему дорогу. Перейти кому-либо дорогу с полными ведрами — означает пожелать удачи, и это очень ценится в молдавских селах. Перейдя дорогу, Русанда поставила ведра на землю, подошла, прислонилась к телеге, чтобы быть к нему ближе.

— Когда приехал?

— Только что.

— И сразу снопы возить?

— Такова судьба трудового крестьянства…

Русанда покраснела, пристально посмотрела на него.

— Вот и ты надо мной смеешься. Только напрасно. И я встала чуть свет… Тебе не сказала мама?

— Она мне тараторила два часа подряд и все не могла остановиться. Когда ты уезжаешь? Завтра?

— Я и так опаздываю на два дня…

Его удивило, что она решила такое важное дело в своей жизни, совершенно не посоветовавшись с ним. Ну хорошо, она советовалась с родителями. Но он, значил ли он хоть что-нибудь в ее жизни?

— Ты придешь вечером?

— Ну, приду.

Русанда хотела сказать еще что-то, но улочка была узенькая, и уже собралось несколько подвод, которые ждали, когда они кончат ворковать.

Бадя Васыле, который тоже стоял в очереди, счел нужным посоветовать, когда Русанда проходила мимо:

— Эти вещи делают вечером, Русанда. Удобнее.

— Но ведь он только что вернулся со сборов.

— И ты не могла подождать до вечера?

Русанда, улыбаясь, покачала головой: нет, не могла.

— Ах ты, черт возьми! — Бадя Васыле отчаянно поскреб затылок, видимо сожалея, что ему не двадцать лет.

Вечером вся семья бади Михалаке собралась у печки, пришли и несколько соседок узнать, не забыла ли Русанда взять с собой туфельки, потому что в городе люди каждый день ходят обутыми. Когда пришел Георге, все сразу замолчали. Русанда встала и шепнула ему: «Пойдем посидим где-нибудь». А потом спросила громко, чтобы все слышали:

— Ты видел, какие яблоки выросли на той расщепленной яблоне?

Сели в глубине сада прямо на тропинке, и Русанда сразу сняла с него шляпу, но почему-то не решилась провести рукой по его волосам…

— Мне показалось утром, что ты чужой какой-то вернулся…

— Меняемся потихонечку, — сказал он вполголоса и подумал о том, что Хыртопы — это не самое удачное место для посадки гороха.

— Знаешь, Георге… — прошептала она вдруг и умолкла.

— Ну?

— Если я еще не во всем твоя, то это только от тебя зависит…

Сухо глотнула и умолкла, потрясенная своим же откровением. Георге скупо улыбнулся, поднял руку, чтобы прикоснуться к ней, успокоить, но тут на дорожке возникла тетушка Катинка.

— Ты, дочка, не очень-то увлекайся. Знаешь, сколько еще у тебя дел!

Разумеется, это было сказано для Георге. И если Русанда вскочила обиженная, то только для того, чтоб ответить за Георге:

— Ну а что вам до того, что у меня много дел? Не успею, что ли? Встану завтра пораньше и сделаю все одна, без вас!

Но коротки августовские ночи и упрямы матери, когда хотят настоять на своем.