Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести

Я решила бежать из уборной. Ночью, конечно… И вот на случай, если меня поймают, мне и нужен был компас Вартмана. Я могла бы сказать, будто его мне дал сам Вартман, чтобы я не сбилась по дороге к своим. То есть представить его своим сообщником в устройстве побега.

У Вартмана в таком случае было две возможности: либо как-то выручить меня, либо доказать свою непричастность к побегу, а это казалось мне невозможным. Ведь он дал мне очень ценные разведывательные данные. Так что улики против него у меня были неопровержимые.

— Когда я сказала, что убегу, Вартман испугался и начал просить меня, чтобы я сделала это, когда его не будет дома.

— Вартман, не будьте ребенком, — сказала я ему. — Я уйду тогда, когда найду это нужным и когда будет подходящий момент.

— Его терзали противоречивые чувства, — вспоминала Елизавета Яковлевна. — С одной стороны, он надеялся, работая на нас, снять с себя хоть часть вины. С другой — страшно боялся, что его могут, если я сбегу, расстрелять за халатность.

— Понимаю. Помните, вы как-то сказали, что кое в чем вам пришлось пойти против своей совести.

— То есть в передаче фронту заведомо ложной информации?

— Да.

— Проблема совести здесь ни при чем. Я передала три дезинформационных сообщения, но с аварийным сигналом: «Омар». По аварийному сигналу наши узнали, что я арестована. Между немцами и нашим штабом началась игра в дезинформацию.

Нас предупреждали, если информация передается с аварийным сигналом, чтобы мы не считали это предательством. Фронту очень важно знать, в каком направлении немцы дезинформируют нас. Можно было бы продолжать эту игру, но мне стало противно, и я резко отказалась от участия в ней. К тому же вскоре я бежала.

Удобный момент для побега настал двадцать пятого сентября. Контрразведчики куда-то ушли. Я осталась дома одна, выбрала подходящее на мой рост пальто из экипировки, привезенной немцами для осведомителей, накинула на плечи и пошла в туалет. Солдат-радист — за мной. Я закрыла дверь на крючок, приподняла доски, вылезла на волю и побежала.

Мне нужно было перебежать только шоссейную дорогу, а дальше, как я уже говорила, начинался лес. Я знала, что ночью немцы в лес не пойдут — побоятся партизан.

Как долго я бежала, не помню, только мне было очень легко, будто меня кто-то нес. Даже в темноте я ни разу не споткнулась.

Наконец лес окончился и я вышла к огромному селению. Отдышавшись, постучала в крайнюю хату.

— Я разведчица Первой Польской армии, только что бежала от немцев. Если вы патриоты, вы скажете мне, как пройти в Чернихов. А если вы не патриоты, я в ваших руках и вы можете меня снова отдать немцам.

— Что ты, что ты! — замахал руками хозяин. — Входи смело.

Мы разговорились. Он сказал, что село называется Модлинички, что по селу ходят немецкие патрули и я могу попасть им в руки, поэтому должна дождаться рассвета.

Он накормил меня и отвел в стодол. Там я зарылась в снопы и сидела до утра, прислушиваясь к шорохам.

Скрипнули ворота, и я услышала, как меня очень тихо окликает хозяин. Убедившись, что он один, я вылезла из-под снопов. Мы отправились в путь. По дороге он предупреждал меня, что я должна пройти селение до семи часов утра, иначе немцы схватят и пошлют рыть окопы. Я поблагодарила хозяина и снова побежала, стараясь ступать по росе, на случай если будут искать с собаками.

Так я вернулась в Чулово к Игнацу Торговскому. Хозяев дома не оказалось, все ушли в поле. Хутор Игнаца стоял на высоком холме. Отсюда можно было наблюдать за окрестностями. Каждый человек мог быть замечен на далеком расстоянии.

Вот этот дом я и выбрала для встречи Вартмана с моими связными. Если Вартман придет один — встреча состоится. Если он не сдержит своего слова и приведет солдат, Игнац сможет предупредить связных о грозящей им опасности.

Долго я ждала хозяев. И вдруг меня бросило в дрожь: километрах в трех на шоссе показался небольшой немецкий отряд. Я подумала, что это ищут меня. Полчаса тревожного ожидания…

Немцы скрылись за поворотом шоссе. Наконец в щелочку я увидела младшего сына Игнаца — двенадцатилетнего Юлика. Он нес ведра с водой. Я позвала его. Услышав мой голос, он остановился как вкопанный. Ведра выпали из его рук. Он подумал, как сказал потом, что его окликает «дух». Высунула голову и говорю ему:

— Юлик, это я, Ольдзя, подойди сюда, ты мне очень нужен.

Он подбежал, мы обнялись. Мальчик внимательно выслушал меня и быстро побежал в поле за родителями.