Петр Смычагин - Тихий гром. Книга третья

— А твое какое дело до чужой семьи?..

— Поехали, Вася! — позвала Валентина и вскочила в ходок, бросив туда поддевку. — Пущай они управляются со своей скотиной. Вот Родя приедет, все ему обскажу!

— Не ездий, сучка! — свирепо зарычал дед. — Скотину кто прибирать станет? Он же мине руку-то отворотил напрочь!

Василий сел в ходок и тронул коня.

— Не ездий, сучка ты окаянная! Кнутом пригоню, стерва! — кричал вдогонку бородач.

— Свекор? — спросил Василий.

— Свекор-батюшка, — бешено двигая ноздрями, ответила Валентина и взялась прибирать распущенную косу. — Да не может уж ни черта, поганец, а все таращится…

Поглядев на ее могучие руки и плечи, Василий невольно подумал, что, ежели она хорошенько возьмется, несдобровать этому свекру. А Валентина всю дорогу рассказывала, что хозяйство держится на ней одной, что дед не столько не может работать, сколько ленится, что скоро приедет ее Родион, и тогда только вернется она в его семью.

Потом и Василия расспрашивала обо всем. Возле отцовского балагана выскочила из ходка, так что и останавливаться не пришлось.

Горячее вешнее солнышко неутомимо работало с восхода до заката. Трудами его с земли было снято белоснежное покрывало, и теперь под живыми лучами зашевелилась каждая травинка, букашка каждая, из почек на деревьях проклюнулись первые листочки. Земля, раздетая, распахнувшая просторные дали свои, нежилась под солнцем, ждала оплодотворения. Над нею висело тонкое и прозрачное, кружащее голову марево.

Целую зиму ждет крестьянин этой поры, с нетерпением вырывается в поле и начинает прокладывать одну за другой борозды. А следом за ним по черной потной борозде степенно и деловито вышагивают грачи, очищая ее от разных козявок, мешающих земледельцу в его вечном труде.

Но в том году мужики выехали на пашню недружно, вразнобой. И вышло это вовсе не от лености мужичьей, а во множестве завозились «козявки» совсем иного рода — грачам непосильные и для простого мужика почти неразличимые. «Козявки» эти распускали слухи — один страшнее другого — и, напитавшись ими, шалел мужик и бессмысленно метался в сомнениях, как отравленная муха.

Дед Михайла держался в стороне от разных слухов, а если что-то и доносилось, то переваривалось в его мозгу на свой лад. Дня три назад заглядывал к ним Виктор Иванович, побеседовал с мужиками, в город их приглашал на Первое мая, потому как митинг там состоится. А уходя, оставил у них городскую газету — «Степь» называется.

В беседе той дед не участвовал, а разговоры своих мужиков слышал и уловил в них много интересного для себя. Разных толков о политике наслушался он и раньше, но те разговоры в мозгу не застряли и расплывались как-то бесформенно. Все говорили о революции, о войне — продолжать ее или не продолжать, — о свободе, о новой власти, о новых порядках. А до земли-матушки будто и дела не было — редко поминали о ней.

А вот в газетке-то прямо сказано, что надо взять ее у нонешних владельцев, что войну с германцем кончать пора. И до того все это зацепило деда, что велел он Степке перечитать всю газету специально для него. Дед не мог терпеть безделья сам и в других не выносил этого. Слепота не мешала ему чинить скамейки, делать зубья к граблям, строгать черенки для вил…

На этот раз, сидя под навесом, подправлял он выездную сбрую для Ветерка, чтобы Василию в город ехать за невестой. А Степка сидел против него на чурбаке с газетой и начал с верхней строчки: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Впервые «Степь» вышла с таким призывом, и дед не мог надивиться глубочайшему смыслу этих четырех слов.

— А когда газетка-то напечатана, сказано тама? — спросил он.

— Двадцать третьего апреля, — сообщил Степка, недовольный тем что дед отвлекает от главного.

Но и дальше чтение шло у них медленно, потому как дед то и дело прерывал Степку, либо заставляя повторить фразу, либо пускаясь в рассуждения. Часа через два одолели они статью.

— «Труженики! Собирайтесь под алые знамена революции! Становитесь в ряды борцов за светлое дело свободы!» — закончил чтец.

— Ишь ты, «труженики», к нам это обращение-то, — заметил дед. — Ну, а еще чего там прописывают?

— Да тут вот говорится, что Первого мая в городу митинг будет.

— А чего эт такое — митинг?

— Ну, собрание на улице или на площади, как тут вот сказано, — пояснил Степка в меру своих знаний, пополняющихся в то время ежедневно. Да и совместное с дедом чтение помогло парню понять многое. Оказывается, слепой этот дед умел видеть больше иных зрячих.