Валерий Ваганов - На взлетной полосе

— Давай, орлы!

— Где наша не пропадала!

— Держись!

Лешка замешкался, вышел последним. Заставив себя улыбнуться, шевельнул худенькими плечами, потом разом подобрался, напруженно побежал в поле. Бежал он легко и свободно, полной грудью вбирая воздух, словно все страхи и сомнения его остались позади, в раздевалке. За спиной уже слышался сдержанно густой гул трибун и редкие аплодисменты.

На разминке мяч его не слушался. То, срезаясь с ноги, катился по земле, то летел выше ворот. Вратарь растерянно разводил руки, пригибался снова, ожидая удара.

— Побегай, успокойся, — Олег остановился возле Лешки. — Не на кубок европейских чемпионов играем…

Считалось, что он доигрывает последние сезоны, и Кречетов все чаще оттягивал его назад, в защиту. Олег не спорил, играл и там, как всегда, добросовестно, и майка после любого матча была темна и тяжела от пота. Но иногда, словно вспоминая прошлое, Олег, получая мяч, делал рывок и преображался. Движения становились мягкими, вкрадчивыми; коренастый, тяжелеющий, он удивительно легко проходил чуть не все поле, а после его финтов защитники в отчаянии хватались за голову.

Иногда говорил Лешке:

— Беги отсюда. Ты знаешь, кем я мог стать? А-а-а… Как застрял в периферийной команде… С такой кухни разве побегаешь?!

Лешка соглашался для виду, но представлял себя в другой команде, в другом городе — и становилось страшно.

Судья вызвал на поле. Кречетов сидел на низенькой скамеечке возле бровки. Первые удары, общая скованность — не удивила. Интуиция подсказывала, что сегодня должно повезти, и даже в притихших рядах зрителей чувствовалось это ожидание. Но, словно боясь прогневить судьбу, Кречетов хмурился, смуглые желваки твердели, изжеванная папироса потухла.

К нему подсел Маркин, заместитель главного инженера, крупнопородистый, неторопливый мужчина. Губы его блестели, и когда улыбался — в них отражались золотые коронки. Придвинулся ближе, скамейка прогнулась, заскрипела.

Кречетов крепче сжал в зубах папиросу. Знал, что опять начнутся советы, кого заменить, кому — что сказать. Но на этот раз игра Маркина интересовала мало.

— А что, Григорьевич, — заговорил он с низким придыханием, — дадут нам высшую лигу, если мы стадиончик отгрохаем тысяч на тридцать мест, а?

— Не знаю.

— Как добрые люди делают, а?

И хотя ссориться с Маркиным было рискованно, Кречетов не выдержал, быстро поглядел на него.

— Шли бы вы… на трибуну, Кирилл Андреевич.

— Понимаю, понимаю.

В этот момент у Феди мяч срезался и влетел в свои ворота. Трибуны разом ахнули.

Кречетов выплюнул папиросу, лицо пошло красными пятнами. Слишком легко, вот из-за такой случайности могла круто перемениться его судьба, потому что — тот же Кирилл Андреевич Маркин уже несколько раз намекал: заводской команде нужен тренер со специальным образованием. И при мысли, что придется расстаться с командой, у Кречетова щемило сердце…

В раздевалке было тесно от мокрых футболок. Кречетов ходил, перешагивал через вытянутые ноги и говорил с торопливой хрипотцой:

— В чем дело, ребята? Ни одного удара за сорок пять минут. Я понимаю, волнение, но ведь не у вас одних…

Он говорил обычные слова, ровно, не повышая голос, как всегда говорил в таких случаях, знал, что важны сейчас не слова, а его уверенность.

Лешка Говоров сидел, прислонясь спиной к шершавой дощатой стенке. Влажная футболка прилипла к спине, стягивала грудь. После первого тайма осталось лишь ощущение беспомощности. Надо забить, забить, забить.

Ему Кречетов ничего не сказал. Только вспыхнул и погас в узком прищуре немой вопрос: что случилось. Лешка опустил голову. Слышно было, как лопались пузырьки в бутылках с минеральной водой.

Во втором тайме Лешке повезло. Чуть ли не сразу после свистка Олег вывел его неожиданной хитрой передачей. Лешка принял мяч, сделал первый шаг и по испуганным движениям защитников понял, что им не догнать его, и что впереди один вратарь. Лешку охватила радостная жажда гола, но он знал обманчивость этой преждевременной радости и погасил ее усилием воли.

Стадион замер на какое-то мгновенье, задержал дыхание. Чуть привстал, чтобы лучше увидеть, и Кречетов со своей низенькой скамеечки.

Замедлив бег, Говоров ударил. Мяч влетел в нижний угол, вратарь лежал на животе и колотил кулаками землю. Второй гол Лешка забил на последней минуте встречи. Окруженный защитниками, крутанул корпусом, ударил в едва открывшийся просвет.