Валерий Ваганов - На взлетной полосе

Пролыгин наклонился, хотел достать ключ, спрятанный под сиденьем, выскочить на дорогу, рассчитаться, но правая рука его не слушалась.

— Сволочь, — прохрипел Виктор. — Погоди, погоди.

И он привычным движением выжал сцепление.

Взревел двигатель. Задрожав, грузовик рывком дернулся и пошел на приземистую «Победу». В несколько прыжков подскочил к ней человек в очках и захлопнул за собой заднюю дверцу. Машина развернулась, вильнув, выехала на дорогу.

Виктор упустил удобный момент и теперь пришлось догонять. В серый частокол слились бетонные столбики на обочине, встречный воздух ударил в кабину. Пролыгин стиснул зубы и побелевшими пальцами намертво обхватил баранку.

Куртка его намокла кровью, отяжелела, прилипла к телу, рука висит плетью, не пошевелить. А впереди, в каких-то десяти метрах, покачиваясь, гудит коричневая «Победа», и левый фонарь поворота подмигивает в пространство.

— Нет, нет, не уйдешь, — бормотал Виктор, впиваясь глазами в пустынный разбег автострады. Где же старик, догнать должен, неужели и его встретили, а может, они вместе против меня? От этой мысли заныло плечо и подпрыгивающая впереди машина расплылась в коричневое пятно. Он сильнее надавил на педаль газа, лег грудью на широкое рулевое колесо. Только бы догнать, приблизиться, а там Пролыгин сумеет, не волнуйтесь, одно движение — и дорога чистой станет, эх, только не упустить.

Слабость и безразличие на минуту охватили Виктора, какое его дело, остановиться, перевязать плечо, а тех пусть милиция ищет, далеко не убегут. Он высунулся из окна под встречный поток воздуха, судорожно глотнул его, закашлялся, и на глаза выступили слезы.

Стрелка спидометра застыла возле девяноста. Пролыгин ласково погладил черную пластмассу баранки: давай, телега, не подведи хозяина, выручи, может, в последний раз. Он повернулся, мельком увидел себя в зеркале, и это испугало его больше всего. Лицо было мертвенно бледно, ко лбу прилипли спутанные волосы, губы сжаты в узкий розоватый шрам. Таким себя Виктор видел впервые.

Двигатель гудел ровно и мощно, словно вся пролыгинская злость влилась в старенькие разношенные цилиндры и добавляла оборотов. «Нет, на ровном ее не догнать», — подумал Виктор. Впереди мелькнул зигзаг дорожного указателя — начинался поворот.

Впереди резко сбавили скорость. «Победу» чуть занесло. В этот момент она оказалась совсем близко, и Виктор забыл, что может занести и его, сбросить под высокую насыпь, добавил газу. Грузовик со скрежетом ударил ее сзади, смял, отбросил с дороги. Последним усилием Пролыгин рванул руль вправо, с трудом удержав машину на краю откоса, потом нажал на тормоза.

…Его нашли через час. Он лежал поперек кабины на полу. Белые ивовые рогульки валялись рядом, перепачканные кровью. С открытки растерянно улыбалась киноактриса. Ни одной вмятины не было на капоте грузовика. Лишь на переднем буфере болтался на ветру клок зеленой материи. И сколько ни спрашивали потом Виктора — он так и не мог объяснить, как выдержал, истекая кровью, эти долгие восемнадцать километров погони. Лишь улыбался и отходил в сторону.