Григорий Терещенко - Горячее лето

О недостатках Ручинский говорил с той хозяйской хваткой, смелостью, самоуверенностью, с той интонацией, что будто именно он и есть самый главный и самый ответственный на заводе.

— Я ведь за каждую смену краду трешку, а то и пятерку. Да судить же следует меня за это. А меня в передовики!

"И в Герои, — думал директор. — Я сам тебя представлял".

— Отчего припуски большие? — спросил Привалов. — Оборудование у нас старое, захудалое. Так что тут не только в литейщиках загвоздка.

— Значит, надо оборудования добиваться. Нового. А то, выходит, и виновного нет!

— Николай Тимофеевич! — остановил Ручинского директор. — Я же не во Дворце. Вы кричите, как на эстраде! По-рабочему надо, не кричать на всю Ивановскую, а исправлять недостатки. Думать, пока не додумаешься, как дело исправить.

— Вот и исправляйте. Вы директор. Доставайте повое оборудование. А что касается нас, мы свое дело сделаем, не подведем, сами знаете.

"Вот это таран, — восхищался Алексей. — Да с такими людьми горы свернешь. Всего добьешься. Я и Ручинский за одно и то же воюем".

— Не все сразу, — проронил директор. — Ваш цех-то реконструируется. Возьмем ссуду в банке… Ну, ладно, я вас выслушал. Теперь за дело.

Все стояли, переминаясь с ноги на ногу. Потом первый шагнул к двери Ручинский, за ним последовали остальные.

— Вы что же это, меня делегацией осаждаете? — как только закрылась дверь, спросил директор. Голос его задрожал. — Вот влеплю на всю катушку в приказе. Больше не пришлете. И другим закажете. Митинговать вздумали!

— О каком митинге вы говорите? — подивился Коваленко. — Людям наболело. Это ведь хорошо, что они у вас ищут помощи.

— Все это так. Да вот из-за вашей горячей головы и на моей волос не останется… Что вы там вздумали? Не выполняете распоряжений главного инженера? Я такого не потерплю. Учтите, товарищ Коваленко!..

Но Привалов, может впервые, мысленно взвесил, насторожился: если и дальше он будет действовать один, его, как администратора, подомнут новые силы, которые уже выросли и ни в коем случае они не примирятся с консерватизмом, могут даже кулаком по столу стукнуть.

Возвращались от директора молча.

"Зачем меня вызывали? — недоумевал Доценко. — Чтобы в моем присутствии отстегать Алексея Ивановича? И только? Конечно, приход делегации из цеха взвинтил нервы директору. Этим только можно оправдать его тон. Да и Коваленко палец в рот не клади. Долго он начальником цеха, наверное, не продержится, хотя и дельный человек. Вербину не чета. У этого все в руках горит. А уже формулировка: не срабатывается с главным инженером".

А Алексей, шагая рядом со своим заместителем, думал почти о том же: о "Сибиряке" и стычке с Приваловым. Как этот разговор непохож на два прежних! Ясно, что директор боится потерять свою репутацию и завода. Вовремя не дать машину? Как это так? Внешне все в порядке. Но где же репутация марки машины? С завода должен выйти самый современный грузовик для Севера. Чего одно название стоит — "Сибиряк"! Сколько на заводе рассуждаем, кричим о качестве, об эффективности? А дальше разговора дело не идет. По-прежнему производим и, главное, сбываем самосвалы низкого качества. Даже сегодняшний, одиннадцатитонный "Днепр" делаем по качеству хуже, чем раньше, то есть когда его запустили в серийное производство. Замена следует одна за другой. Начиная с кабины. Деревянную кабину и ту стали покрывать более тонким листом железа. Но кабина кабиной, из-за все самосвалы не бракуют. А другие агрегаты, детали? Сколько наших машин простаивает из-за задних мостов! Дирекция, автосбыт, ОТК сквозь пальцы смотрят на все эти замены. Все подчинено директору. А не пора ли иметь такой орган по качеству, чтобы он не подчинялся дирекции? Будет ли он? А машины-то народному хозяйству надо сегодня, все время давать качественные. Вот обязали бы завод год-полтора отвечать за исправность машин. Вышел самосвал из строя — пусть ремонтирует завод, обеспечивает агрегатами и запчастями. Это репутация твоей марки, твоя… А то вытолкали автомобиль за ворота — и дело в шляпе. План и премии.

Конечно, скажут, мол, наш самосвал получил золотую медаль на Международной выставке в Брюсселе. Значит, хорош наш автомобиль? Хорош! Тогда был хорош, когда медаль вручили. Но когда это было? Десять лет назад. Все надеялись на новую марку в использовании для работы на Севере, главным образом на лесоразработках. А выпускать собрались с явными недоделками. И первые опытные вышли тихо, незаметно, без митингов. Не до этого было. Над новым самосвалом четвертый год конструкторское бюро работает. А в народное хозяйство устаревшие машины все идут и идут. Ишь, как получается? Отказался цех выпускать полуоси из низкосортной стали — Стрижов передал другому. И теперь кусают локти: кто выдвинул Коваленко на должность начальника цеха? Мол, ошиблись. Командир производства должен быть исполнительным прежде всего. Сейчас, наверное, некоторые над ним подсмеиваются, мол, наивный человек, машины нужны. Хорошо, что партком в этом деле правильную линию занял. Слухи идут, что горком в курсе событий. А так ли это? Может, согласовано со вторым секретарем горкома Кузьмишиным? Тогда другое дело. Конечно, автомобильный завод — гордость города. Не выполнит план автомобильный завод, весь город назад потянет. Это тебе не ликер-водка. Это махина. И план все время идет. Какими силами и средствами он выполняется — тоже надо помнить… И вдруг какой-то новоиспеченный начальник цеха срывает выпуск новой машины. Полуоси не может сделать. Балка переднего ведущего ему не нравится! Межколесный дифференциал его не устраивает! Мало ли что вычитал где-то в зарубежном журнале. Выжать план — вот главное! Так и живем. И план жмем. Конечно, рационализаторы многое вносят. Но этого ведь недостаточно. Все знают! Недостаточно! Только ввод поточных автоматических линий может спасти положение. От этого будет зависеть и качество. Не говоря о совести рабочего, гордости и чести, мастерстве.