Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

Рокотов остался один. Погасил свет, отдернул занавеску на окне. Хлынул в комнату густой, настоянный цветами и пылью воздух. Тихо звенели над ухом прилетевшие комары. Глухо заворковали на крыше спросонья голуби и тут же смолкли. Кошка мяукнула во дворе тревожно и испуганно. Зашуршала колесами проскользнувшая по проулку машина.

Сашка прав. Он — плохой руководитель. Примером тому хотя бы история с Насоновым. Торжественно заявил перед многими людьми, что председатель будет наказан. А Насонов вот уже полтора месяца сидит на бюллетене и спокойно руководит колхозом. Как и раньше, кружит по полям, в курсе всех хозяйственных дел. И обвел его. А сейчас попробуй подними вопрос о его наказании. Не все поймут, потому что колхоз тянет район. Перекрывает показатели соседей, которые не выполнили и молоко, и заготовки яиц. А у Насонова по молоку на тридцать процентов перевыполнение, а по яйцу — вдвое… Старается.

Что ж, может, поехать в Славгород — и прямо к первому секретарю: так, мол, и так, не справляюсь. Освободите. Дайте участок полегче. Нет, так не будет. Но ведь он же проиграл. Дорошин выйдет победителем на работу, хоть, может быть, и не будет об этом подозревать.

С Игорем бы поговорить. У него есть какое-то свойство… Он всегда убежден. С ним легко, приобретаешь сразу уверенность в себе, хоть, может быть, он скажет тебе то, что ты предполагал сам.

Зазвенел звонок. Один, после паузы снова… Кто это? Для дел поздновато. Может, кто из близких?

Снял трубку:

— Слушаю…

Пауза… Ну, говори же, человек. Что ты хочешь сказать? Ну? И вдруг мысль: Вера, она. Наверняка она. Ну?

Слово хоть бы сказала.

И частые короткие гудки.

Дождь кончился на восьмой день. Подул резкий ветер, и сразу стало холодно. На речке забурлили волны, еще глуше застучали о каменистый берег. Котенок пришел от Коленькова недовольный:

— Черт их знает, за что они там зарплату получают?

— Кто, Макар Евграфович?

— Да летчики, кто же еще? Сказали Коленькову, что в ближайшие пять суток по прогнозу топлива не завезут. Надо трактор на базу гнать.

— Может, я?

Котенок глянул на него удивленно и, как показалось Эдьке, чуток насмешливо:

— Ты — потом. А зараз Макар Евграфович. До базы сорок шесть километров. Да болота после дождей, да речки. Красота. Ты вот что, малый… С движком дело когда имел? Очень хорошо. Только на всякий случай идем, я тебе покажу, как его заводить и глушить. А то глядишь, ты тут нахимичишь. Опять Котенка ругать будут.

Он покидал в вещевой мешок кое-что из одежонки, куртку меховую прихватил. Подержал в руках вязаные толстые носки, подумал с секунду и, кряхтя, уселся на кровать. Стал стягивать сапоги, переобулся. Потом притопнул ногой по земле, подмигнул Эдьке всем своим маленьким веснушчатым лицом:

— Вот теперь держись, кума!

Когда Котенку тетя Надя выдала дорожный провиант, а потом и «энзэ», Макар в двух словах объяснил Эдьке принцип работы движка и заставил его завести. Эдька с насмешливой улыбкой пару раз завел мотор, потом заглушил. Даже подрегулировал топливный насос на глазах у механика: «Так будет лучше». Котенок сидел напротив, глядя на его руки, курил и молчал. Он не выдержал, когда Эдька сказал, будто невзначай:

— Помыть бы движок надо… Вот сейчас солярки возьму… Видно, вы его года два назад мыли». Котенок вдруг засмеялся, громко и добродушно:

— Зануда ты, малый… Все никак мне простить не можешь жалобы начальству? Ладно, сработаемся.

И ушел к трактору. Через полчаса его оранжевая машина, переваливаясь с боку на бок на косогоре, потянула за собой тяжелый прицеп в сторону брода через речушку. Эдька видел, как некоторое время спустя, у поворота, Котенок перебрался через поток и исчез в тайге.

Тетя Надя, стоявшая рядом с Эдькой, вздохнула:

— Ну, теперь раньше чем через три дня не жди… Дорога у него дальняя.

И ни тени тревоги, будто Макар Евграфович не за сорок километров по болотам да по тайге отправился, а просто на ближнюю прогулку. Любимов проговорил, даже не поворачиваясь к курившему на берегу Коленькову:

— Опять нарушение инструкции… Надо было Турчака хоть с ним послать… Трасса сложная.

Коленьков отмахнулся:

— Что он, в первый раз, что ли?

Через полчаса начальник вызвал Эдьку и сказал, протягивая ключи:

— Садись на вездеход… На трассу поедем.

С машиной Эдька разобрался быстро. Попробовал скорости, крутанул поворот на месте. Танк, а не машина. Хотелось ему отчубучить еще что-нибудь покрепче, да Коленьков появился с рюкзаком. Молча сел с Эдькой рядом, кивнул: