Игорь Акимов - Баллада об ушедших на задание

Они снова пошли вперед. Не доходя метров десяти до конца коридора, вошли в обычную комнату, обставленную как канцелярия: письменные столы, книжный шкаф, вделанные в стену высокие сейфы. Фон Хальдорф приказал Малахову стать в сторона и открыл один из них.

– Это запасной ход на верхний этаж бункера, – пояснил он. – Я поднимаюсь первым, вы – следом, как только хлынет вода. Если чуть замешкаетесь – запру ход, и тогда пеняйте на себя.

«Он имеет в виду тот автомат, – понял Алексей Иннокентьевич. – Но бежать за ним нет смысла. Во-первых, темно; я затрачу уйму времени только на то, чтоб его разыскать. А ведь надо еще и успеть вернуться – опять же в темноте, по воде, а я вовсе не уверен, что разыщу эту комнату сразу. Во-вторых, если б даже это удалось, автомат от фон Хальдорфа не спрячешь; и, прежде чем я увижу фашиста и успею открыть огонь, он это сделает сам, а то и связываться не будет: закроет верхний выход – и амба. Нет, – решил Алексей Иннокентьевич, – сейчас на такую авантюру я не имею права. Надо действовать только наверняка, без малейшего риска, чтоб случайностям места не было. Этот немец – мой, и никуда он от меня не уйдет. Второго такого случая уже не будет».

(Он знал, что фон Хальдорф дает ему возможность бежать, и сам фон Хальдорф это знал тоже. Но немец не сомневался, что Малахов останется: он понимал, какая между ними началась игра, пусть и не объявленная вслух, и охотно шел на обострение; кроме всего прочего, он был не прочь стать свидетелем унижения советского контрразведчика, даже ценой относительной его свободы. А побег в настоящей ситуации – как это ни парадоксально, – свидетельствовал бы о малодушии, и – как следствие – о капитуляции Малахова, ибо говорил бы только об одном: об отказе от поединка.)

Поэтому Алексей Иннокентьевич терпеливо дождался, пока из сейфа не хлынула вода, – и тогда только бросился вперед. Лестница была металлическая, она обвивалась спиралью вокруг стального шеста; справа были перила. Алексей Иннокентьевич уже имел опыт и поднимался спиной вперед, цепляясь за шест обеими руками. На этот раз он совсем не наглотался воды, зато обессилел так, что на верхнем этаже бункера в прямом смысле свалился с ног, отполз на четвереньках в сторону и сел, прислонившись к стене. Сидеть все же надо было прямо, иначе рот оказывался в воде.

Фон Хальдорф попробовал закрыть ход, но дверь где-то заклинило, и возиться с нею он не стал.

– Поднимайтесь, Малахов.

– Дайте отдышаться минуту. Сердце вот здесь.

– Эта минута может стоить вам жизни. Поднимайтесь, черт побери, или я буду вынужден вас пристрелить.

На этом этаже было тоже темно. И такие же следы боя. Впрочем, Алексей Иннокентьевич разглядывал их (насколько позволял фонарик фон Хальдорфа) не очень внимательно; он был занят попытками сориентироваться, определить хотя бы приблизительно, в какой стороне и на каком расстоянии от них находится главный вход. Он даже начал подсчитывать количество шагов, но тут же понял, что это не имеет смысла; ведь они шли по воде, да и темнота растягивала каждый метр вдвое…

Наконец они добрели до завала.

Фон Хальдорф встревожился. Он попросил Малахова отойти, сам вскарабкался на баррикаду из взорванного железобетона и обломков кирпича. Спустился вниз расстроенный.

– Какая досада!.. Мы должны перебраться на ту сторону. И по возможности скорее.

Алексей Иннокентьевич понял, что сейчас последует приказ лезть наверх и разгребать кирпичи.

– Арсенал ухнули? – спросил он, чтобы еще хоть чуть-чуть выгадать время.

– Нет. Вот здесь, за стеной, были помещения диверсионного факультета. Выпускники, естественно, работали не с манекенами. С настоящим материалом.

– Случайный взрыв?

– Уверен, что нет. Образцы мин и взрывчаток хранились в комнате-сейфе. Она закрывалась математическими замками.

– Для такой операции нужен свой человек.

– «Свой», – скривил губы фон Хальдорф.

– Конечно, – Малахов сделал вид, что не заметил его интонации. – Там еще коридор?

– Продолжение этого. И аппендикс, в который мы должны попасть.

– Не сомневаюсь, что в аппендиксе мы встретим немало ваших солдат… Если только они уцелели после взрыва и не утонули. Тот, кто открыл хранилище, знал, на что идет.

– Варвары! – прорычал фон Хальдорф. – Вы духовно нищая нация и возмещаете свою неполноценность фанатизмом.

– Вы имеете в виду способность к самопожертвованию? Или доблесть? – уже не скрывая иронии, улыбнулся Малахов.