Александр Шеллер-Михайлов - Лес рубят - щепки летят

— Их, впрочем, облегчат ваши помощницы, — улыбнулся кузен.

— Да, да, на вас я полагаюсь, как на каменную гору, — весело обратилась Софья Андреевна к помощницам.

— Это наш долг, — чопорно вставила свое слово Постникова, потупив глазки.

— Только бы свыше не помещали, — заметила Катерина Александровна.

— А хитрость? Это женская сила.

— Это сила рабов, кузина, — заметил кузен.

— А мы разве не рабыни?

За столом посыпались перекрестные остроты и шутки. К Катерине Александровне обратилась сидевшая рядом с ней девушка с бойкими глазами и вздернутым носиком.

— Вы думаете, что можно что-нибудь сделать? — спросила она.

— Конечно, можно, — ответила Катерина Александровна. — Вот я сделала хоть то, что буду учить детей сама.

— Но вы одни не успеете научить их всему.

— Тем более что я сама знаю очень немного, — досказала Катерина Александровна.

Молоденькая девушка взглянула на нее с удивлением: ее поразила простота этого признания.

— Ну, мы все, конечно, немного знаем, — заметила она, как бы поясняя мысль Катерины Александровны.

— А я менее других, — сказала Катерина Александровна. — Я сама еще учусь, учусь урывками, без учителей… Впрочем, я знаю настолько, что могу учить этих детей… Мне кажется, что прежде всего нужно бы обновить весь состав приютских властей; нужно ввести учительниц и кроме того нанять модистку, чтобы дети научились шить платья… На это нужны средства — и вот здесь-то будет камень преткновения для Софьи Андреевны.

Обед кончился, все встали.

— Софи, — обратилась бойкая девушка к Софье Андреревне, — mademoiselle Прилежаева думает, что ты не сделаешь ничего не по своей воле, а по недостатку средств.

— Кстати, поговорим об этом, — произнесла Софья Андреевна, закуривая пахитосу и увлекая девушек в угол гостиной на маленький диван. — Вы мне уже заметили об этом при нашем первом свидании, — обратилась она к Катерине Александровне. — Нужно изобрести средства.

Катерина Александровна посмотрела на нее недоумевающими глазами.

— Дети делают заказную работу? — спросила Софья Андреевна.

— Да.

— Эти деньги все сдаются в комитет?

— Да.

— Ну, вот мы и нашли первый источник.

Катерина Александровна улыбнулась.

— То есть вы хотите сказать, что не следует всего сдавать в комитет?

— Конечно!.. Бог мой, разве мы упитанных тельцов должны еще более откармливать? Нужно давать им как можно меньше и оставлять для детей как можно больше.

— И вы думаете, что это не сделается известным на другой же день комитету? — горячо спросила Катерина Александровна. — Здесь у стен уши, здесь у каждой замочной скважины глаза! Вы думаете, что завтра уже не будет известно, что говорила я за столом, что отвечали вы, как разместились мы теперь за кофе, как вы шептались со мной?

Лицо Катерины Александровны разгорелось и воодушевилось.

— Здесь все гадко, начиная с комитета и кончая судомойкой…

— Ну, и долой их всех, — решила Софья Андреевна.

— Членов-то комитета?

— Нет, я о судомойках говорю… Неопасные враги не страшны!.. Мы только приют обновим…

Катерина Александровна рассмеялась.

— Значит, и мне придется выйти, — с улыбкой заметила она.

— Фи! — сделала гримаску Софья Андреевна и покачала головой. — Я людей узнаю с первой встречи. Мы, женщины, по недостатку опытности, по недостатку серьезных знаний должны верить первым впечатлениям. С вами я как будто век жила… Скажите, пожалуйста, этот скелет всегда так взбивает свои три волоса? — засмеялась Софья Андреевна, указав глазами на Марью Николаевну.

— Она еще переживает годы сантиментальности, — рассмеялась Катерина Александровна.

— Софи, ты не находишь сходства в этой толстой со старой ключницей бабушки? — спросила бойкая девушка указывая на Зубову.

— Я, душа моя, чуть-чуть не спросила ее: как ты сюда попала, Авдотья? — рассмеялась Софья Андреевна. — Нет, нет, мы все это очистим, — серьезно проговорила она и вдруг обратилась к Катерине Александровне с совершенно неожиданным вопросом: кажется, Александр Николаевич Свищов засматривается на ваши глазки?

Катерина Александровна вспыхнула до ушей и растерялась.

— Право, не знаю, засматривается ли он на мои глаза, — проговорила она в смущении. — Но я ему очень благодарна за то, что он доставил мне место учительницы…

— Ну, даром он не стал бы хлопотать, — решительно произнесла Софья Андреевна.

Катерина Александровна окончательно растерялась. У нее захватило дыхание.