Александр Шеллер-Михайлов - Николай I

Николай I, первый въ русскомъ царскомъ домѣ со временъ Владимира нареченный такимъ именемъ, родился въ Царскомъ Селѣ въ среду 25-го Іюня (6 Іюля) 1796 года. Какъ водится столь важное событіе было достойнымъ образомъ отпраздновано нѣжными родителями и не менѣе нѣжной Августѣйшей Бабушкой. Были даже прощены какіе-то торговцы запрещенными книгами. Тотчасъ же послѣ крещенія новорожденнаго Павелъ Петровичъ уѣхалъ въ Павловскъ, жена его Марія Ѳедоровна осталась въ Царскомъ Селѣ, самъ же новорожденный Великій Князь, по заведенному еще при первыхъ дняхъ цесаревича обычаю, остался на попеченіи Екатерины. Еще до своей смерти, послѣдовавшей вскорѣ послѣ рожденія Николая Павловича, Екатерина успѣла выбрать для своего внука въ няни Евгенію Васильевну Лайонъ, родомъ изъ Шотландіи. Вотъ отъ этой то руководительницы его первыхъ дѣтскихъ лѣтъ, по признанію самого будущаго Самодержца и душителя Всероссійскаго и Всеевропейскаго, наслѣдовалъ Николай Павловичъ свою ненависть къ Полякамъ и Евреямъ. Николай, въ противоположность къ своимъ старшимъ братьямъ, воспитаннымъ Екатериной, пользовался любовью своего отца, который, въ особенности въ послѣднее время своей жизни, любилъ окружать себя своими младшими дѣтьми. Что касается матери, то какъ Николай, такъ Михаилъ испытывали по отношенію къ ней въ дѣтскія годы чувство церемонности и даже страха.

Николаю Павловичу недолго пришлось впрочемъ пользоваться исключительно женскимъ попеченіемъ. (Кромѣ Лайонъ въ его первоначальномъ воспитаніи принимали участіе статсъ-дама Шарлотта Карловна Ливенъ и гувернантка полковница Юлія Ѳедоровна Адлербергъ.) Уже въ 1800 году Павелъ Петровичъ избралъ въ воспитатели своихъ младшихъ сыновей Николая и Михаила графа Матвѣя Ивановича Ламсдорфа. Ламсдорфу, однако, не улыбалась перспектива находиться въ такой близости съ Павломъ, не разъ уже оказывавшейся довольно опасной для его придворныхъ и кончавшейся нерѣдко разжалованіемъ и ссылкой. Онъ попытался было ускользнуть отъ этой чести. Тогда Павелъ Петровичъ сказалъ ему: «Wenn Sie es nicht für mich tun wollen, so müssen sie es für Russland tun; aber das sage ich Ihnen, dass Sie aus meinen Söhnen nicht solche Schlingel machen, wie die deutschen Prinzen es sind.» [1] Если вы не хотите взяться за это дѣло для меня, то вы обязаны исполнить это для Россіи, одно только скажу вамъ, чтобы вы не сдѣлали изъ моихъ сыновей такихъ шалопаевъ каковы нѣмецкіе принцы.

Послѣ этого Ламсдорфу не осталось другого исхода, какъ принять назначеніе.

Къ 1-му февралю Павелъ переѣхалъ въ полюбившійся ему Михайловскій Дворецъ. «На этомъ мѣстѣ я родился, здѣсь хочу и умереть» вырвалось у него, какъ бы въ предчувствіи своей судьбы. Къ этому времени катастрофа, завершившаяся убіеніемъ Павла сдѣлалась неизбѣжной. Никто изъ приближенныхъ не чувствовалъ себя больше въ безопасности отъ внезапныхъ капризовъ полусумашедшаго Императора. Существовалъ заговоръ, душей котораго былъ бывшій русскій посланникъ въ Берлинѣ графъ Никита Петровичъ Панинъ, къ которому примыкали графъ Паленъ, петербургскій генералъ-губернаторъ, приближенный Павла графъ Кутаисовъ, бывшій каммердинеръ, большинство гвардіи и масса другихъ придворныхъ. На Кутаисова дѣйствовали черезъ его возлюбленную Madame Chévalier, артистку французскаго театра, которая кромѣ того находилась на жалованіи и у Наполеона. Между прочимъ одной изъ его заслугъ, оказанныхъ имъ заговору, было удаленіе Ростопчина изъ Петербурга. Дѣло было вотъ въ чемъ:

Супруги Нарышкины желали получить разводъ. Для этого нужно было вмѣшательство Государя; обратились къ Кутаисову черезъ Madame Chévalier. Та несмотря на обѣщанныя ей блага, не могла или не желала исполнить просьбы. Тогда посредникъ, занимавшійся этимъ дѣломъ, обратился къ другой француженкѣ, носившей съ довольно сомнительнымъ правомъ на это имя Madame de Bonnenil и посланной Наполеономъ, не брезгавшимъ никакими средствами, въ Петербургъ. Этой, надо отдать справедливость, очень красивой дамѣ удалось завязать весьма нѣжныя отношенія къ Ростопчину; черезъ нее то и узналъ Ростопчинъ о дѣлѣ Нарышкиныхъ. Конечно, тотъ счелъ своимъ долгомъ тотчасъ донести объ этомъ Павлу и выставилъ при этомъ Кутаисова интригантомъ, который представляетъ себя человѣкомъ, могущимъ по своему желанію направлять рѣшенія Государя. Ростопчинъ очень удачно попалъ на слабую сторону характера Павла, однако, всеже оказалось, что бывшій каммеръ-лакей лучше зналъ своего господина, чѣмъ бывшій каммеръ-юнкеръ.