Алексей Першин - Не измени себе

Да что поделаешь. Поворчит малость, может, конечно, и всыпать, как бывало, но сейчас матери не очень-то удобно браться за ремень, когда сын почти на голову выше ее вытянулся. Однокашники за рост и солидность звали Бориса «старик».

Густые, будто насупленные брови и глубокие, без блеска, казавшиеся задумчивыми — от прямых длинных ресниц — глаза делали Бориса старше своих лет. Шириной плеч он похвалиться не мог — напротив, был сухощав, подборист, однако сразу чувствовалась натренированность мышц.

Сегодня он наконец-то померяется силой с разлившимся «морем»: волны, когда оно разыграется, трехметровые, если не больше, с ревом колотят они в скалистый берег, и брызги долетают до самого верха. Вот и посмотрим тогда, на что он способен. Почему бы и не попробовать, а?

Борис, вскинув на плечи узел, побежал по тропке вниз.

Вот и «каравелла». Удочки и узел с припасами уложены, рядом запасное весло, ведро, черпак… Надо бы ватник прихватить, одна куртка не очень-то согреет. Но возвращаться не хотелось — нельзя пренебрегать старой рыбачьей приметой. Приметы для рыбаков — далеко не последнее дело. Подумал об этом и усмехнулся.

И вдруг за спиной раздался веселый голос:

— Ну, так как же, старик?.. Махнем на тот берег?

Удивленный и в то же время раздосадованный, Борис обернулся.

Пашка Зыков, хитровато прищурившись, смотрел на него и улыбался. Борису хотелось выругаться, но он сдержался.

И как это Пашка пронюхал? Борис никому ни слова не сказал… И вот на тебе! Попробуй теперь не возьми его… Видно — готовился заранее. Ну, конечно, и котомка за плечами, и удочки в руках, и даже подсачик припас.

— Ну как?

— Что — «ну как»?

— Значит, на серединку, возьмем осетринку.

Павел балагурил, явно заискивая.

— Так она и дожидается тебя… — Борис глянул в упор на Пашку. — Слушай, у тебя нюх, как у собаки…

— Чудак! Глаз надо иметь. Видел, как ты собирался.

Пашкина самоуверенность всегда вызывала у Бориса чувство внутреннего протеста, и в то же время что-то мешало сразу его осадить. Вот и сейчас Борис твердо решил сказать «нет», но так и не смог.

Этим минутным замешательством и воспользовался Пашка. Он обошел «каравеллу» и деловито устроил котомку под сиденье. Борис сердито бросил цепь в лодку вместе с увесистым ржавым замком.

— Ну-ка помоги сдвинуть!

Около часу гребли почти без отдыха. Их высокий берег, казалось, присел на корточки, а противоположный оставался все таким же далеким. Стало жутковато. Кругом вода, и никого вокруг. Сначала, правда, справа от них, километра за три, виднелась лодка, но теперь и она исчезла, будто растворилась в волнах.

Солнце поднялось уже довольно высоко и все больше припекало. Сняли взмокшие рубашки и пригоршнями оплеснули себя водой. Она была еще холодноватой, но все равно было хорошо, вольготно.

Борис греб скупыми, сильными взмахами; Пашка по привычке хитрил, только чиркал веслами по воде.

«Далеко пойдет, — ухмылялся Борис, глядя на Пашкины хитрости. — Скажи ему об этом — притворится: не понимает. Но зачем он хитрит?»

Перед Борисом была Пашкина спина, широкая, крепкая, сильный разворот плеч, бугристые бицепсы. Силы в нем хоть отбавляй.

«Интересно, какую отговорку он придумает, если укорить?»

— Эй, Пашка, ты что, руки вывихнул?

Тот с готовностью бросил весла, обернулся.

— Ты знаешь, растянул жилы. Руки так болят, будь они неладны…

— Ты смотри! — предупредил заботливо Борис. — Могут и отсохнуть, если не тренировать.

Пашка резко обернулся всем корпусом к Борису.

— Это называется — атрофируются. Жилы-то — связка всему. Ты вот по Мюллеру не хочешь заниматься, а там прямо сказано: кто избегает физических нагрузок, у того мышцы дрябнут и постепенно усыхают.

Пашка с опаской покосился на свои сильные, цепкие руки, испытующе взглянул на Бориса и вдруг сильно заработал веслами. Борис, не ожидавший такой реакции, тихо рассмеялся. И тут же спохватился — еще, чего доброго, бросит. Пусть поработает, а он хоть малость передохнет.

Борис осторожно прижал весла к бортам лодки, склонился к тихо журчащей воде и намочил себе голову.

«Смотри как потеплело. Пожалуй, искупаться можно».

Борис огляделся, заметил невдалеке едва выступавшие из воды вершины деревьев. До разлива здесь было озерко, а вокруг него — ивы. Около деревьев мелко и вода потеплей, самое удобное место для купания.

Он тронул за плечо Пашку:

— Хорошо бы окунуться, а?..

Правда, лето только начиналось, но вода вполне подходящая. Конечно, не очень теплая, но все-таки жара, упарились.