Макар Последович - С тобою рядом

Антон, возбужденный таким неожиданным оборотом дела, обещал в ту минуту совершенно искренне обходить и грязь и лужи. Но что это было за удовольствие - идти в сапогах и не попробовать, пропускают ли они воду? И Антон, озираясь украдкой на свой двор, выбирал на улице самые большие лужи, самую глубокую грязь, чтоб только почувствовать, что даже в таком месте ноги твои остаются сухими. "По этой причине, - думал Корницкий, - мы иной раз приписываем своим детям то, что некогда в младенчестве делали и переживали сами. Бывает и наоборот: став взрослыми, мы часто забываем о своем детстве и требуем от наших детей много того, что несвойственно их возрасту. Одни родители, которые когда-то воспитывались в бедности, став теперь обеспеченными, тратят все свои деньги на дорогую одежду и игрушки для своих детей, другие все лучшее справляют себе, одевают детей как-нибудь и еще поучают, что при царе Горохе они сами босыми ходили в школу и, слава богу, живые остались..."

Занятый по горло своими служебными делами и учебой, Корницкий только изредка вмешивался в воспитание детей. Продолжительные командировки часто отрывали его от семьи. Да, если правду сказать, дома он скорее был гостем, чем хозяином, и потому не хотел обижать ни единым словом ни Полину Федоровну, ни детей. Его всего без остатка поглощала работа. Это не нравилось Полине Федоровне.

До поездки на курорт Полина Федоровна очень волновалась, когда он долго задерживался на работе либо в командировке.

Теперь Виктория Аркадьевна повернула ее интересы в практическую сторону, или, как она сама говорила, ближе к жизни.

Получив по доверенности зарплату мужа, Полина Федоровна гораздо чаще, чем обычно, возвращаясь с деньгами, заходила в промтоварные магазины, чтоб выбрать отрез на новое платье либо примерить новую шляпку. Теперь порой она уже жалела, что потратилась на шубку для Надейки. Антон Софронович говорил правду, что детей надо одевать попроще. За два месяца Надейка довела дорогую шубку до такого состояния, что ее стыдно было надевать и носить.

Полину Федоровну все чаще тянуло на улицу, в театры, в кино. Тем более, что Антон Софронович почти в каждом письме напоминал, чтоб она не скучала, а сходила посмотреть новую постановку и после написала ему о своем впечатлении. И Полина Федоровна, когда одна, а чаще с Викторией Аркадьевной, посещала и театры, и музеи, и кино. Сколько она находила тут нового и интересного! С какими людьми только не знакомила ее Виктория Аркадьевна!

Ей дружески пожимали руку лауреаты - творцы новых сложных станков и оружия, новых сортов зерна и замечательных книг.

22 июня 1941 года, когда радио сообщило о нападении гитлеровских войск на Советский Союз, Полина Федоровна никак не могла опомниться. Чудесный мир, куда она вошла вместе с Антоном Софроновичем, затягивался черными тяжкими тучами.

События развертывались так стремительно, что их не мог бы, как казалось Полине Федоровне, объяснить и Антон Софронович. Вражеские танковые армии захватили Брест, Барановичи, Минск, Оршу и текли далее на восток. Беженцы из Белоруссии, Украины и Прибалтики, спасаясь от оккупантов, запрудили Москву. С запада шли без конца эшелоны, нагруженные оборудованием фабрик и заводов, переполненные стариками и женщинами с детьми. Вражеский удар был так стремителен, что многие из них не успели захватить с собой самых необходимых вещей. А радио ежедневно передавало все о новых и новых направлениях, по которым катилась на восток, казалось ничем не сдерживаемая, лавина войны. Беженцы, с которыми встречалась напуганная грозными событиями Полина Федоровна, рассказывали про зверские бомбардировки знакомых ей городов и сел, про массовые расстрелы гитлеровцами мирного населения. В захваченных врагами областях творилось что-то неслыханно жестокое, такое, что Полине Федоровне даже трудно было поверить.

Утром 13 июля 1941 года Полина Федоровна услышала в коридоре взволнованные голоса, а потом стук в дверь. Она отперла и увидела перед собой низенькую, со страдальческим лицом женщину, возле которой стояли два хлопчика с узелками в руках. Одежда и на женщине и на детях измятая, глаза запалые и красные, видимо от бессонницы.

- Что, не узнала? - прошептала женщина.

Только теперь Полина Федоровна разглядела, что перед нею жена Василя Каравая с Мечиком и Колей.

- Верочка, милая! - обнимая подругу, вскрикнула Полина Федоровна. Скорей заходите! Ой, какие вы измученные!.. А где Василь?