Александр Володин: Дульсинея Тобосская

- А! Значит еше и письмо было! - побагровел жених.

- Давай сюда письмо, - потребовал отец у дочери.

- Письма у ней нет, потому что я его не отдал ей, - объяснил Санчо.

- Поверим. Что же там было сказано? Ваш господин наверняка с вами поделился, - настаивал жених.

- К чему говорить о письме, если нет его, - сказала Альдонса.

- Почему же - не к чему? Именно есть к чему.

- Нет, вот именно и не к чему.

- А по-моему, дочка, раз уж зашла об этом речь, лучше пусть расскажет. Такой кабальеро не мог написать ничего дурного, - сказала мать.

- Санчо, только от себя, уж пожалуйста, ничего не прибавляйте, добавил отец.

- К чему прибавлять-то? И прибавлять-то не к чему. Не было письма! Не давал он мне ничего! Неужели трудно понять, - вскричала Альдонса.

- Но ведь тогда этот балбес еще хуже будет тебя подозревать!

- Пусть подозревает, если балбес.

- Вот как. Ничего, сиротой не останемся. Шестнадцатилетние девочки бегают без дела, - обиделся жених.

- А такое хозяйство там бегает? - сказал отец.

- Хозяйство дело наживное. Но сперва давайте разберемся до конца. Забыли вы письмо. Значит передали его на словах?

- Не передал я его на словах, - сказал Санчо.

- Почему же?

- Не повидал я сеньору Дульсинею. Не добрался до нее.

- Даже не добрался! Так далеко от вашего села до нашей Тобосы?

Санчо виновато обратился к Альдонсе: Дело в том, госпожа, что именно к этому времени мой господин нацелился на королевский трон - я имею в виду принцессу, которую он собирался спасти и жениться на ней.

- На ком это он там жениться собирался? - вскинулась Альдонса.

- В том-то и дело, что не собирался он жениться, у него и в мыслях этого не было! Но я-то, грешным делом, рассчитывал, что коль скоро это сбудется, то он и меня женит. Потому что я к этому времени уже овдовею - и сосватает мне какую-нибудь знатную даму. Вот какие чудовищные мысли бороздили мою голову! И потому я ему наврал, что видел вас. И будто вы просеивали зерно. И потому я не передал вам его любовное письмо. И все это я говорю, чтобы вы поняли, какой я негодяй и чего я стою.

- Так что он там - женился, нет?

- Как же он мог жениться, если владычицей его души была Дульсинея! Когда же я из-за своей гнусности не стал разыскивать Дульсинею и вернулся ни с чем - господин принялся меня расспрашивать: "Вот вручил ты письмо. Чем была в это время занята царица красоты? Вернее всего, низала жемчуг?" "Никак нет, - сказал я, - она просеивала зерно у себя во дворе".

- Почему же ты так сказал?

- Я иной раз потешался над своим господином. А зачем - не знаю... Тогда он спрашивает: "Что же она сказала, когда прочитала мое письмо?" - "Она, мол, сказала, что страх как хочет с вами повидаться".

- Ну, братец, вы такие петли мечете, что вас трудно понять. Если она ничего этого не говорила, зачем же вы это говорите? - возмутился отец.

- Я говорю не то, что было, а только то, что я говорил.

- А раз говорил, так и говори до конца: когда ты сказал, что я зову его прийти, - что он Тебе на это сказал? - спросила Альдонса.

- Вот она и созналась! Все слышали? Значит, ты все-таки звала его прийти? - торжествовал жених.

- Да ведь сказано тебе, что он наврал? - вступился отец.

- Что он наврал?

- Все наврал!

- Так может быть и то наврал, что все наврал?

- Почему же, Санчо, твой Дон-Кихот и на этот раз не пришел ко мне, когда я сама его позвала? - спросила Альдонса.

- Да потому, что по законам рыцарства, он сначала должен был выполнить свое обещание и спасти принцессу от великанов! А потом уж думать об удовольствиях! Разве не так?

- Не знаю ваших дел. А кто она была, эта принцесса, о которой вы все время тут толкуете?

- Эта сеньора, которая выдавала себя за принцессу, оказалась такая же принцесса, как моя супруга Тереса.

- Любопытно было бы услышать, с какими дамами еще был знаком ваш господин.

- Еще в него была влюблена девица Альтидисора.

- Тоже принцесса?

- Это была горничная, но ей едва стукнуло пятнадцать лет. Самая здоровая девушка во всем замке. Но при виде Дон Кихота ей сразу становилось дурно, и подругам приходилось расшнуровывать ей корсет.

- Мы корсетов не носим, у нас и так все в порядке. Так что же там с ней стряслось?

- Она пела ему под лютню и молила бога, чтобы Дульсинея так и не вышла из-под волшебных чар, и чтоб он не насладился и не взошел с нею на брачное ложе.

- Дура стоеросовая. Дворцовая подметалка.

- Теперь вам ясно, что это был за человек? И это только начало. Если бы наш гость Санчо Панса не поленился и продолжил свой рассказ о любовных похождениях пресловутого Дон-Кихота, то мы бы наверняка услышали немало интересного! - рассудил жених.