Александр Володин - Каково же было их удивление

Долго молчали.

Потом наступает ропот.

К полуночи были вынуждены перенести решение вопроса на другой день.

На другой день тайным голосованием с преимуществом в один голос было принято решение: ограды снести.

Результаты превзошли ожидания.

Вскоре и на соседних улицах залязгали тягачи. В городе начали выкорчевывать бревна, сносить ограды. Наконец-то.

Последствия не заставили себя долго ждать.

У кого-то взломали дверь, но обокрасть не успели.

Кого-то на лестнице стукнули чем-то по голове. Правда, не насмерть.

Пытались изнасиловать женщину, но она носила в сумке скалку.

Город еще более страшненький стал, ограды, не снесенные до конца, жутко щерятся оставшимися бревнами.

И вот что характерно: все вдруг охладели к этому мероприятию. Бревна никто не убирает, но и обратно не ставят. Азарт иссяк, никто ничего не хочет делать.

Между тем Землеройка начала атаку. Случайные встречи у дома, на улице. Я делаю вид, словно что-то забыл, поворачиваю обратно. Но иной раз избежать невозможно.

Почему же я чувствую себя виноватым перед ней?

- Значит, тогда для тебя это был только эпизод? - спрашивает она.

Что ответишь.

А она начинает выходить на простор обобщений.

- Раньше как было. Даже если ты ошибся в женщине - неси свой крест. Была ответст-венность, была честь, люди стрелялись!

Это как бы укор, почему я не стреляюсь.

- Не думай, что ты такой уж идеал, тоже не мед. Но - кто еще? Нет людей! Пусто! И противно то, что все противно. Гигантская банальность. Устала я. От себя устала. Каждое утро становлюсь перед зеркалом, учусь улыбаться. Не получается...

Она выследила сарай, где я упражняюсь в стрельбе. Явится, сядет на пенышек поодаль, наблюдает. Принесла неожиданную пользу. Ко мне стали обращаться с предложениями провожать из гостей припозднившихся дам. Порядочный, вооруженный человек, на полудружеских основаниях, за умеренную плату... Нетрудно догадаться, кто меня рекомендует.

Что-то д о л ж н о было произойти.

Произошло.

Вчера. Отправляюсь за город, к старому сараю, где можно укрыться от дождя. И принимаюсь бить из старого пистолета по мишени. Так каждое утро.

Хотя убить человека...

Это я уже писал.

Как вдруг слышу здоровый жеребячий гогот. По пустоши шагают двое в робах. Это в банде Одноухого - униформа. Остановились у сарая. Две веселые пасти на круглых физиономиях.

- Привет, торгован.

- Привет, налетчики.

- А нас знаешь, кто к тебе прислал?

- Чему обязан? - отвечаю достойно.

- Пугать тебя будем. Мы всех торгованов пугали, некоторых напугали до смерти.

Тут во мне заговорило честолюбие. Решил удивить. Пустил пулю в девятку, другую - в десятку. Неплохо, впечатление произвел.

Один другому:

- А вот ты, мог бы так? А? Попал бы?

- Мне бы хоть в сарай попасть.

Снова загоготали.

- Ладно, земляки, идите куда шли.

- Ладно, земляк, не будем мешать.

И вдруг - заломили мне руку за спину. Да так, что я и пистолет выронил. Из шайки Одноухого?

- Вы что!

А это один заломил, а другой шагает к сараю. Выдернул болт, выдвинул засов, вернулся, и теперь уже оба метнули меня с разбегу в распахнутую дверь. Налетел на дощатый топчан, проехался по не струганному полу, не понимаю, что происходит.

Слышу: задвинули засов, вколотили болт.

- Вставай, пехота. Ориентируйся в обстановке!

Поднялся. В двух стенках в две стороны окошки размером в школьную тетрадку. Глянул в окно - там стоит с пистолетом в руке. Подбрасывает, ловит за рукоятку, как в старых фильмах. Где другой?..

- Алло! - слышу с другой стороны.

Тот тоже с пистолетом.

- Правого в угол! - объявил первый.

С правой доски брызнула щепа.

- Прыгай, дядя! - предупредил другой.

Прыгаю.

- Ложись! - первый.

Успел залечь, дунуло ветерком по волосам.

Сколько времени это длилось? Не знаю... Прыгаю, перебегаю, валюсь на пол. Убийство с шуточками. Бессилие. Страх. Отвращение к себе. Да что же это я? Если все равно конец, так хоть не быть шутом.

Бросил метаться, стал посередине между двумя окошками, чтобы виден был обоим. Пускай уж разом, в лоб и в затылок. Погогатывают, не торопятся. Интересная игра. Тогда тот, что передо мной, сказал:

- Стоп.

Убрал пистолет.

- Молись своему богу.

Верить, нет? Уходят. Оба. Не спеша. Стою, как фанерный человечек в тире. Лязгнул болт, заскрипел засов - в двери Землеройка.

- Кто здесь?.. Ты?..

Вошла в сарай, вывела меня. На свет.

Холодный ветер дул сквозь меня. Сквозь кожу, поры и артерии. Униженный, ничтожный.