Александр Володин: Мать Иисуса

- Не обращайте на меня внимания, - сказал римлянин.

- Зачем ты пришел сюда? Зачем позоришь мой дом? - спросила Мария.

- Не я опозорил твой дом.

- Разве можно приходить в дом убитого тобой человека?

- Я не убивал твоего сына. В душе я был против этого. Но его должны были казнить. Это была единственная возможность доказать, что он не Мессия, каким из гордыни или по безумию себя считал.

- Уйти, прошу. У меня плохие мысли, я хотела бы тебя убить.

- Мария нездорова, - сказал старший брат. - Все эти события повлияли на нее.

- Я предпочел бы прийти сюда позже, - сказал фарисей. - Но необходимость возникла сейчас. До меня дошел слух... Я хотел его проверить. Скажи мне, небесные знамения и чудеса, которые он якобы творил, - знаешь ли ты их, или это плод воображения слепой толпы, желающей видеть в нем Бога? Так, говорят, ты сказала людям, пришедшим к тебе, и в этом была смела и чиста душой. Верно ли это?

- Быстро пронюхали, - сказала сестра.

- Что я говорила? Не говорила я ничего.

- Мария, ты же ничего плохого не сказала, - вмешался старший брат. Повтори коротко в двух словах. Я думаю, больше ничего не потребуется.

- Только так. И я немедленно уйду, потому что вижу, что мое присутствие тягостно, - сказал фарисей.

- Не надо, Мария, - сказала сестра.

- Простите, но я тоже советую этот разговор отложить, - сказал римлянин, - вам надо все спокойно обдумать.

- Приверженцам своего сына ты не нужна, - сказал фарисей. - Они хотят как Бога, вознести его на небо. Они говорят, что Иисус отрекся от тебя, что дом его не здесь. И дети тебя покинут, потому что родство с Богом, даже отсутствующим, вынести трудно. Ты останешься одна в этом доме! Бойся этого! Не зову тебя, чтобы ты шла к нам. Но пока прошу тебя об одном: не беги от нас. Так ты бежишь от жизни, Мария.

- Он говорил: два человека вошли в храм помолиться, один - фарисей, другой - мытарь, который выколачивает подати у бедных людей, - сказала сестра. - Фарисей молился так: "Боже, благодарю тебя, что я не такой, как прочие люди - грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь!" Мытарь же, ударяя в грудь, говорил и говорил только одно: "Боже, грешен я! Будь милостлив ко мне, грешному!" И ушел оправданный! А фарисей так и не получил прощения!

- Я знаю эту басню. Иисус всегда злобно поносил нас.

- Он видеть вас не мог! - сказала Мария. - Как вы надменно ходите по улицам, ожидая приветствий. Как ищите первенства и почестей, как молясь, оборачиваете головы, чтобы узнать, видят ли это люди, как творите милостыню напоказ. Он смеялся над вашим благочестием, и его насмешки поражали вас в самое сердце. Вашу ненависть к нему могла утолить только его смерть! Только убийство!

Старший брат сказал фарисею, улыбаясь.

- Вот женщины, вот женщины! Сами завтра же не вспомнят, что наговорили.

- Не убийство, а казнь, - отвечал фарисей. - Это разные вещи. Допрос его совершался с участием свидетелей.

- Лжесвидетелей, - сказала сестра.

- Приговор был вынесен по закону.

- Почему же вы судили его тайно, а не на людях?

- Люди приветствовали решение суда. Когда его вели на место казни, они кричали: распни, распни!

- Несчастные! Несчастные! Несчастные! - простонала Мария.

- Мария должна успокоиться, - сказал старший брат. - Она устала, ее можно понять.

Фарисей обратился к римлянину.

- Но вы-то!.. Этот Иисус причинил бы много зла не только нам, но и Риму!

- Я, знаете ли, частное лицо. Эта проблема меня мало интересует.

- А если бы возбужденный им народ перестал платить подать Римской империи? Это, извините, коснулось бы и вас!

- Будем объективны, он, напротив, советовал платить подать Риму.

- Только из-за презрения и нежелания с вами спорить, - сказала сестра.

- Спорить он, положим, безумно любил и спорил по поводам, гораздо менее важным, - сказал фарисей. - И не ради того, чтобы выяснить истину, а только для того, чтобы победить в споре! Любыми средствами! Особенно в присутствии зрителей! Политик был, политик!

- К политике, положим, он вообще относился иронически, - заметил римлянин.

- Как и вы, кажется! - сказала сестра.

- Да, как и я.

- Удобная позиция. В любом случае вы оказываетесь выше всех.

- Политик был! И дальновидный! - сказал фарисей. - Несмотря на то, что о гражданском управлении он имел самое неясное представление. Его рассуждения о царях и властях были потешны!

- Они кажутся потешными вам! - воскликнула сестра. - Потому что Он не давал себе труда разобраться в ваших муравьиных интригах! Но у него было точное отношение ко всем чиновникам: каждый из них враг людям!